Красный стяг был благополучно спасен, и Марлен несколько замешкался, последним покидая двор штаба, располагавшийся в бывшем сельсовете, который немцы использовали под комендатуру.
Пока Исаев убедился, что никого в штабе не осталось, он замешкался – и оторвался от своих. А немцы насели так, что ни вздохнуть, ни охнуть.
Отстреливаясь, Марлен стал уходить огородами и садами, а в одном из соседних домов угодил в ловушку – несколько фашистов окружили его, прижав к трехметровому забору.
Исаев мог перепрыгнуть забор, но тогда его обязательно подстрелили бы. Да и там, за забором, уже слышалась немецкая речь – можно было и в плену оказаться.
Фрицевские пули вспахивали землю то впереди, то слева, то справа, не давая Марлену сдвинуться с места, прижимая к земле.
«Хотят живьем взять», – понял Исаев. Ну, уж нет!
Только теперь он разглядел метрах в двадцати, рядом с забором, колодец – сруб возвышался именно в том направлении, куда Марлену надо было прорываться.
Тут немцы стали перекликаться, решая, как уделать русского, а Марлен в один бросок, стреляя на ходу, ринулся к колодцу. Упав за сруб, короткими очередями сразил парочку немцев.
Остальные очень разозлились и открыли по Исаеву огонь.
Марлен не отвечал – патроны были на исходе.
«Только не плен… – зудело в голове. – Только не плен…»
Но что же делать? Прорываться дальше в сад? Там шла густая цепь гитлеровцев. Сообразив, что патроны у Марлена кончаются, несколько немцев поднялись в рост и, непрерывно стреляя, пошли на Исаева.
Дальше Марлен действовал по наитию: вскочил на сруб и, будто собираясь переступить колодец и двинуться навстречу врагам, дал по ним последнюю очередь. В эту секунду какой-то фриц «подыграл» ему – пуля смахнула пилотку с головы Исаева.
Сделав вид, что убит, Марлен развернулся – и прыгнул в колодец. На его счастье, воды в нем было много, метра три-четыре.
Вынырнув, Исаев глянул вверх и не поверил своим глазам – в квадратном вырезе неба сияли крупные звезды!
Но вот на звездном фоне проявился черный силуэт немца в каске. Марлен глубоко вдохнул, ушел под воду и прижался к стене. Загремели выстрелы из «маузеров», пули звонко сверлили воду, оставляя по себе прямые кипящие струйки из пузырей, но все прошли мимо.
«Не дай бог гранату швырнут…»
Но нет, расплывчатый квадрат со звездами в синем небе очистился от черных силуэтов.
Добрые четверть часа Исаев просидел в ледяной воде, но холода не чувствовал – все колебалось на тонкой грани между жизнью и смертью.
Звезды из колодца…
А говорят, что это выдумка, что так не бывает. А эти, наверху? Они что, мерещатся ему? Звезды…
Наверное, он мог бы стать астрономом. Вполне.
Еще в первом классе, когда Марлен записался в школьную библиотеку, то самой-самой первой книгой, выбранной им, стала «Астрономия» Воронцова-Вельяминова.
Правда, строгая тетя-библиотекарь сказала, что такие книги ему еще рано читать, и всучила дурацкое «Краденое солнце» Чуковского.
Ничего… Мама ему потом купила «Астрономию» в книжном.
Галактики… Звезды…
Колоссальные, чудовищные шары горящей материи. Красные гиганты типа Бетельгейзе или Антареса. Или совсем уже непредставимый голубой сверхгигант Ригель…
…Марлен вздрогнул от холода. Хватит, звездочет.
Вроде звуки боя стали отдаляться.
Упершись спиной в одну стенку колодца, а ногами в другую, Марлен начал медленно, очень медленно подниматься к небу.
Стенки из тесаного бруса были мокрыми и скользкими, покрытыми какой-то зеленой слизью, то ли плесенью, то ли тиной, не понять. А путь наверх исчислялся метрах в девяти как минимум.
Каждая мышца, каждый нерв были напряжены так, что, казалось, звенели. Или это кровь позванивала в ушах?
Чуть было не сорвавшись, Исаев долез-таки до самого верха и, со стоном выгнувшись, перевалился на землю. Мокрый, он дрожал, и эта тряска была единственным движением, на который еще было способно тело. Любое движение рукой вызывало острую боль в лопатках. Оттого и ползать Исаев тоже не мог, а уходить надо было поскорее.
Тогда Марлен покатился, медленно и с опаской, представляя себя бесчувственной и бессильной колодой.
Докатившись до огорода, передохнул, и у него уже получалось ползти, только без спешки.
Неожиданно Исаеву показалось, что на него, прямо навстречу, ползет человек, да не один, а четверо или пятеро как минимум. Один уже, похоже, изготовился к прыжку. Марлен первым бросился на него, собрав все свои истощившиеся силы.
Но едва он коснулся чужого плеча, понял, что это свои. Задыхаясь, Исаев упал на грядку, ожидая мата, а то и тумака, но не дождался – те, кто так испугал его, были мертвы.
«Вы и за это ответите», – подумал Марлен, высматривая немцев, но тех не было видно. И он, кряхтя от натуги и боли, пополз.
* * *
К своим Исаев добрался уже под вечер, со «шмайссером» на плече. Одежда на нем все еще была сырой, так что Марлен продрог.
Когда он ввалился в землянку, его встретил хор радостных голосов:
– Вернулся!
– Ты куда пропал?
– Купался? Братцы, он решил ванну принять!
Устало хмыкая, Марлен плюхнулся на топчан и в двух словах изложил свои приключения.
– Сушиться! – скомандовал Абанин. – И греться!
Он лично налил Исаеву «соточку», и тот проглотил водку, как воду.
Ему сильно повезло – всю ночь их никто не тревожил, ни немцы, ни командование, так что удалось выспаться, но мышцы с утра ныли так, что хоть плачь.
– Отойдут! – утешал товарища Краюхин. – Я один раз на скалодроме тоже по «камину» поднимался. Ох, и намаялся потом! Руки отваливаются, спина болит… Ты, знаешь что? Сходи к Вано! Он в Тбилиси банщиком был, а они там, говорят, отлично в массаже разбираются. Будет больно, зато в норму придешь быстрее!
Марлен послушался совета и обратился к Вано Пагаве. Пагава далеко не сразу понял, что от него хотят, а когда понял, очень обрадовался и устроил Исаеву долгую пытку – мял его просто зверски. Марлену казалось, что грузин выдирает у него кости и позвонки, а мускулы рвет на части. По крайней мере, хруст стоял тот еще. Зато когда Вано натешился любимым ремеслом и укрыл Исаева горячей простыней, тот даже уснул от расслабухи. А к обеду и вовсе был «здоров». Боль еще жила в теле, но уже не мешала двигаться, жить и биться.
– Ну, что? – сказал Марлен, заваливаясь к Михаилу. – Общую я достал! Во! – Он продемонстрировал толстую тетрадку в лидериновой обложке. – Сменял на пистолет. Писать есть чем?
С хитрой улыбочкой Краюхин покрутил в пальцах шариковую ручку.
