Потом я подумал о Нике. Мне казалось, что Ник как личность глубже, сильнее и гораздо сложнее Роба. Когда Ник от чего-то увиливал, то, в отличие от Роба, не намекал на это заранее. А просто испарялся. Я подозревал, что тут он не знал жалости – как не знал жалости, если речь заходила о том, чего хотел он сам. А чего хотел сам Ник, я, честно говоря, понятия не имел, хотя был убежден, что уж точно не править империей. У Ника было непроницаемое внутреннее ядро. Возможно, он и сам не знал, что там. Но его скудных знаний хватало, чтобы испаряться, как только этому ядру что-то грозило. И если что, он испарится. Я это понимал. У Ника с Робом глубоко в генах засел общий мощнейший эгоизм. Тот самый эгоизм, из-за которого их отец и заварил всю эту кашу.
Однако Мари, как мне думалось, к счастью, не унаследовала этот эгоизм. Именно это мне в ней нравилось – в числе прочего. В числе многого прочего. Если бы я смел хотя бы надеяться, что и ей во мне что-то нравится! Но я даже не мог себе представить, что бы это могло быть. И вместо этого я думал о Мари – о том, какой же она яростный, забавный, несчастный маленький боец. Как глубоко она все видит. Правда, мне было неясно, насколько глубоко она заглядывает в себя саму. Возможно, в этом смысле эгоизма ей даже недоставало. Те, кто считает себя божеством, вроде Ника или его отца-императора, понимают, за что стоит бороться, а за что нет. Понимает ли это Мари, я сомневался. Она вполне может ринуться там в какую-нибудь бессмысленную битву – и проиграть. И с той же вероятностью может проиграть, потому что не станет защищаться, когда будет нужно. А поскольку от нее осталась только половина, проигрыш грозит ей гибелью…
Как я уже упоминал, я был рад, что меня постоянно отвлекали сиплый гвалт и далекая музыка, доносившиеся с вечеринки. Но даже несмотря на шум, мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы направить мысли в другую сторону.
Я стал думать о Жанин и о ее брате Грэме Уайте – и о том, каковы их намерения. Должно быть, Жанин давным-давно каким-то образом убедила Тимоса IX отпустить ее в добровольную ссылку в чужой мир, чтобы она опекала там собственного сына и Мари. Очутившись в этом мире, Жанин, судя по всему, очень быстро вышла замуж за Тэда Мэллори и так же быстро устроила, чтобы Мари усыновил брат Тэда Дерек. Император ее отпустил. Она была всего лишь низшей наложницей, а такой параноик, как Тимос, наверняка заподозрил, что у нее честолюбивые планы. Более того, и сын Жанин, и Мари (чья мать, насколько я мог заключить, тоже была низшей наложницей) были старше детей от верных жен, а это вызывало определенную неловкость. Наверное, император вздохнул с облегчением, отправив их от греха подальше в Нет-сторону. Когда сам Тимос IX принял меры, чтобы стать зятем Кнарроса и тем самым заручиться верностью кентавра, он не предвидел, что три года спустя то же самое проделает Грэм Уайт. Рождение кентавра Криса заставило Кнарроса принимать участие в делах маленькой династии и взять на себя новые обязательства – на сей раз перед Жанин. Нет, очевидно, император ничего не знал, – иначе не поручил бы Кнарросу заботу об остальных детях.
Что же произошло потом? Жанин, судя по всему, дожидалась, когда Ник повзрослеет и сможет претендовать на трон (однако же, резонно предположить, повзрослеет не настолько, чтобы перестать слушаться матери), а Уайт тем временем учился изготавливать и применять огнестрельное оружие. До этого он, должно быть, учился на мага. Брат и сестра поддерживали постоянную связь с доверенными людьми в Корифонской империи и сидели в засаде, пока не сумели организовать взрыв во дворце. А когда настало время…
Тут я вслух охнул: «О господи!» Это я показал им, что настало время! Это я довел ситуацию до обострения. Я начал искать Мари. Я сказал двум невесткам Жанин, что ищу Мари, чтобы передать ей наследство. Та, у которой куча детей, сама позвонила Жанин и сказала ей об этом – при мне. Мало того, я написал Мари письмо и сообщил обо всем Жанин! Она наверняка с первого взгляда распознала во мне магида. Уроженцы Да-стороны всегда это чувствуют. Могу представить себе, каким ударом это было для Жанин: «наследство» – читай «право на престол». Магид разыскивает Мари, поскольку Мари теперь старшая из детей императора. Это я приблизил взрыв, это я стал причиной гибели трех детей, не говоря уже о бесчисленных жертвах по всей империи!
Я застонал, точнее, взвыл, так громко, что Уилл закряхтел во сне и перевернулся на другой бок.
Я был готов издавать всевозможные звуки и дальше, но, к счастью, вспомнил, что все это с самого начала сильно отдавало Предопределением. Иными словами, горько подумал я, эти бессердечные скоты из Верхней палаты хотели, чтобы в Корифонской империи произошли определенные события. Вот и запустили две взаимосвязанные цепочки событий, а отвечать за обе поставили именно того магида, которого знали как мелкого самонадеянного растяпу. Меня. Р. Венейблза. Которого всякий дурак за нос водит. Любые ляпы и ошибки, готовые и на заказ. Тьфу.
Вопрос в том, что именно Предопределено Верхней палатой? Они что, в самом деле хотели, чтобы следующим императором Корифонской империи стал Грэм Уайт? Между тем его они теперь и получат. Жанин будет править как императрица-регентша, но недолго. Уайт займет место ее незаменимого советника, пока к нему не привыкнут и не станут считать чем-то само собой разумеющимся. После этого даже не нужно устраивать несчастный случай Жанин. Достаточно устроить его Нику. Дело в шляпе. Грамос I. Или я должен это предотвратить?
Я впервые перестал нервничать из-за того, что так необдуманно – правда, заручившись помощью ни много ни мало как двух живых магидов и одного развоплощенного – отправил в Вавилон всех трех оставшихся наследников. В том, что это были все оставшиеся наследники, я не сомневался. Уайт не оставил бы в живых тех двух девочек, если бы они представляли собой угрозу. Он хорошо знал, что делает, этот Уайт. Разметав Мари между мирами, он отправился убивать Роба. Он выманил Ника из моего номера, чтобы Роб вышел за ним – и подставился под пулю. Наверняка Жанин сказала ему, что Роб у меня. А ей сказал Тэд Мэллори. Половина гостей на конвенте могла ей об этом сказать. Какой, однако, ловкач этот Уайт! Уж получше, чем наш Р. Венейблз.
Получалось, что я пусть и случайно, но все же отправил Мари, Ника и Роба в самое безопасное место на нынешний момент. Вот только они могут не вернуться. Моя волшебная конструкция постоянно менялась и искажалась, и теперь у них осталось вдвое меньше шансов на возвращение. Как там напроказили две квачки – одному богу ведомо.
Даже если все прошло хорошо… Тут я увидел, что две свечи вот-вот погаснут. Едва успел зажечь следующую пару. Поскольку мне ни в коем случае нельзя было ступать на дорогу, отмеченную цепочками свечей, то, чтобы зажечь свечи, мне пришлось в числе прочего бешено промчаться с одной стороны, чтобы зажечь первую свечу, потом вернуться в темноту, протиснуться за мягким креслом и промчаться с другой стороны, чтобы зажечь вторую. Симпатичная аллегория моей нынешней деятельности в целом, подумал я. И все равно было большим облегчением обнаружить, что темный пустынный пейзаж по-прежнему на месте. Однако теперь, когда первая пара свечей погасла, пейзаж приблизился. Каменистая тропа и крутой склон холма на два шага вдвинулись в номер.
