Она сидела посреди гостиной на полу с компьютером, сдвинув очки на кончик носа, стопка убористо исписанных бумаг разлезлась по всему исфаханскому ковру. Собаки довольно посапывали в своей корзинке, взгромоздившись друг на друга, квартира воплощала мир и идиллию, залитая щедрым полуденным солнцем. На рассвете ее разбудил сон – она стоит по колено в воде, теплой и мутной, и ждет помощи, постепенно приходя в отчаяние, и вдруг видит, что по ногам у нее течет кровь. Она долго лежала, прикипев к матрасу и убеждая себя успокоиться и проснуться. Это был знакомый кошмар, который она научилась вытеснять из сознания, однако на этот раз, проснувшись, она очутилась в не менее жуткой реальности. Она отказывалась признавать связь, но дальше отрицать ее стало невозможно. Интернет-издания написали обо всем очень ясно, ей даже не надо было заходить в Инстаграм и смотреть на фотографию. Порывшись в стопке бумаг перед собой, она выудила одну страницу.
«Звездочка»
Ничего больше, только это. Прописные буквы, черные чернила. Она вслух прочитала это слово, стоя прямо посреди улицы, и почувствовала, как в ее теле что-то высвободилось. Когда она подняла глаза, он уже ушел.
Это была их первая настоящая встреча. После нее она стала ходить к почтовому ящику ежедневно.
Эстер снова позвонила и опять наткнулась на автоответчик. На этот раз она оставила невнятное сообщение. Должен ведь он рано или поздно взять трубку? Отложив страницу, она пошла в кухню, вытряхнула из рукавов халата использованные бумажные платочки и поставила чайник. Кажется, Виктор Гюго поручил своему дворецкому спрятать одежду на то время, пока писал книгу, и ему пришлось разгуливать в халате, до тех пор, пока произведение не было закончено? Она вернулась к вороху бумаг, покопалась там и извлекла еще одну страницу.
Мужчина в очках отклонился назад и рассматривал молодую женщину с распущенными волосами, лежавшую перед ним. Она уже перестала сопротивляться и лишь слегка постанывала. Макияжа на ней не было, лицо было по-детски чистым и открытым. Готовым. Его маленькая муза, его белый холст, он почувствовал какое-то волнение в мошонке, легкое давление в диафрагме. Нож острый и тонкий, с твердой деревянной рукоятью, гладко отполированной его руками. Он задумался, откуда начать, продлевая этот возбуждающий момент как можно дольше. И вот он уже не в силах больше медлить. Мгновение, когда кончик лезвия проникает в молочную кожу, лучшее. Кожа поддается уже через секунду и разрывается, рассекается под давлением маленького ножика в его сильных руках. Линия за линией, разрез за разрезом.
Его творение обретает форму.
Каким образом сценарий, придуманный ею месяц назад, вдруг стал реальностью? Кто-то прочитал его и решил воплотить в жизнь. Но почему? Эстер убрала грязные тарелки и вылила в раковину кофейную гущу. Она попросила Кристофера пока не приходить, поэтому грязной посуды накопилось много.
В течение минувшего часа ее несколько раз посещало чувство, что она не может дышать в полную силу, грудь сдавило судорогой. Такая реакция была знакома ей по самым стрессовым периодам в институте. Она вытянула руки в стороны, как распятый Христос, держа в одной руке кофейник, и посмотрела на потолок: я выбрала Юлию, потому что она похожа на меня, я убила ее, потому что она полностью соответствовала моему замыслу. Кто мог знать, что книга о ней?
Очевидный ответ пришел ей на ум сразу при взгляде в раковину. Кристофер. Он был знаком с Юлией, возможно, влюблен в нее, она не разобралась в его отношении к девушке, и имел неограниченный доступ к бумагам и всему, что находилось в квартире. Он мог прочитать черновик и, видимо, имел основания причинить Юлии вред? Может, она его отвергла? Но это же чистое сумасшествие, убийство – это сумасшествие, совершенное свихнувшимся человеком, никак не Кристофером. Не тем Кристофером, которого она знала.
Покидая свой кабинет в Копенгагенском университете на Амагере в январе и устраивая экстравагантную прощальную вечеринку с пианистом и коктейльным баром, она чувствовала облегчение. Друзья спрашивали, не ощущает ли она пустоты теперь, когда ей не надо вставать на работу? Однако Эстер никогда не было так хорошо. Избавление от институтских передряг и мучительных размолвок с избалованными студентами – ни в коем случае не потеря. Теперь она могла заняться работой над книгой, о которой всегда мечтала. Больше никаких научных статей; она взялась за сюжет и персонажей с детской восторженностью, которой не испытывала уже много лет. Когда к ней въехала Юлия, Эстер распознала свою жертву почти сразу. Симпатичная девушка из провинции с запятнанным прошлым, бесхитростная, и при этом с изюминкой, придающей ей привлекательность. Мать умерла, властный отец, сильная воля, скрывающаяся за спокойной улыбкой, и тоска во взгляде. Образ был вылеплен. И вот она мертва.
Эстер села за бензиново-синий письменный стол с компьютером. Тут же в золотой рамке стояла ее детская фотография с мамой и папой. Круглые щечки, локоны и дерзкий, беззаботный взгляд. Внезапно она вспомнила почти физически, как стояла перед зеркалом в прихожей, а мать нетерпеливыми пальцами заплетала ее волосы в тугие косы. Она чувствовала прикасавшуюся к шее шерсть синего пальто с крупными костяными пуговицами и грубые материнские руки, гладившие ее на прощание. Внизу, уже в дверях, она ослабила косы, прежде чем продолжить путь в школу. Это воспоминание возникло из ниоткуда и оставило ее преисполненной меланхолии. Эстер отпила из кофейной чашки, стоявшей, видимо, еще со вчерашнего дня. Кофе был ледяной и с молочной пенкой.
Она посмотрела на строчки на экране монитора; материалы по вскрытию головного мозга. Она так и не выяснила, белые или зеленые халаты носят в отделении судебно-медицинской экспертизы. Возможно, кто-нибудь из университетских знакомых организует ей экскурсию. Телефонный звонок оборвал ход ее мыслей в ту самую секунду, когда она поняла, что ей не суждено закончить эту книгу.
– Да?
– Кернер. Вы звонили?
– Кермер? – Она была совершенно сбита с толку.
– Следователь Йеппе Кернер. – Голос был запыхавшийся. – Вы мне звонили.
Она вдруг вернулась на землю. Полицейский, ну наконец-то! Она откашлялась. – Да, как я уже говорила, у меня есть важная информация о смерти Юлии Стендер.
– Да, я понял по вашему сообщению. Что-то, чего вы нам еще не рассказали? – На фоне раздавались громкие звуки дорожного движения.
– Да. Думаю, вам стоит прийти сюда еще раз.
– Фру Лауренти…
– Эстер! Так лучше.
– Хорошо, Эстер, скажите в двух словах, о чем речь. Что-то о Юлии Стендер и рукописи?
С чего бы начать?
– Да, в общем, как я уже сказала, я пишу книгу. Детектив. – Она ожидала услышать какое-нибудь утвердительное междометие, но его не последовало. – Я прочитала в интернет-газете, что преступник вырезал на лице Юлии орнамент. А у меня так и было написано. И… – По-прежнему никакой реакции. – Понимаете, я написала об убийстве Юлии и об узорах на ее лице несколько недель назад. Неужели это может быть совпадением?
