*
Ш-ш-ш, ш-ш-ш, разлинованные странички записной книжки с шелестом переворачивались корявым большим пальцем. Йеппе прищурился и попытался уловить фразу, слово, которое прорвалось бы сквозь туман и подсказало ему направление следующего шага. Он чувствовал, что менее готов к этому, чем хотел признать.
Блокнотные листы то и дело приклеивались к большому пальцу. Йеппе осмотрел его. На верхней части подушечки, параллельно папиллярным линиям, располагались какие-то бороздки, похожие на морщины. Раньше он этого не замечал. И все-таки эти узоры могли существовать всегда, ведь на кончиках пальцев не бывает морщин. Отпечатки пальцев не меняются на протяжении всей жизни.
Йеппе набрал номер техника-криминалиста Клаусена, не отводя взгляд от своего пальца.
– Да. – Клаусен, как всегда, был занят и вежливо лаконичен.
– Привет, Клаусен. Кернер беспокоит. Такой вопрос: если мы предположим, что отпечаток, обнаруженный вашими экспертами в квартире Юлии Стендер и принадлежащий, как было доказано, Кристоферу Гравгорду…
– То есть Духу Гравгорду.
– Ну да, если мы допустим, что Кристофер Дух Гравгорд не оставлял этого отпечатка ни в связи с убийством, ни в любой иной связи…
– …притом, что он запросто мог его оставить, скажем, во время уборки или в ходе какого-либо эксперимента…
– …что мы рассматриваем как нечто относительно маловероятное, принимая во внимание все обстоятельства. Послушай, Клаусен, если не он оставил этот отпечаток, то как он мог там оказаться?
– Ну ладно, если не он его оставил, значит, его оставил кто-то другой. – Голос Клаусена колебался. Йеппе услышал в трубке его шаги и звук закрывающейся двери.
– Именно. Но каким образом? Как подделать отпечатки пальцев, и кто мог это сделать?
– Подделка отпечатков пальцев – это непростая работа. В первую очередь нужны отпечатки, которые хочешь оставить. То есть отпечатки пальцев Кристофера. А дальше я не слишком хорошо представляю себе, как сделать это чисто технически. Мне выяснить у Сёренсена или еще у кого-нибудь?
– Нет. Мне кажется, это плохая идея, Клаусен.
На другом конце трубки повисла тишина. Йеппе дал собеседнику возможность немного поразмыслить.
– Это абсолютно исключено, Кернер, абсолютно! Сёренсен – лучший в Дании, самый опытный дактилоскопист! Мы проработали вместе двадцать лет, и никогда не возникало никаких проблем. Прекрати сейчас же! Кристофер сам оставил этот отпечаток, тут тебе не долбаное научно-фантастическое кино.
– А как насчет второго – Дэвида Бовина?
– А что с ним?
– Клаусен, успокойся, мы в одной команде. Я просто спрашиваю. Бовин мог посадить этот отпечаток? Для меня он новенький. Насколько хорошо ты его знаешь?
Клаусен вздохнул в трубку и несколько секунд молчал. Йеппе слышал, как он что-то печатает.
– Вот, нашел в интранете его контакты. Ты же понимаешь, что заходишь слишком далеко, верно? Ну и отлично. Дэвид Бовин, Кнуд Лаварсгеде, 4, 3-й этаж направо, Копенгаген, Вестербро, дата рождения 14-08-77. Поступил на работу в Центр криминалистической экспертизы как гражданский специалист по дактилоскопии прошлой весной в ходе регулярного набора. Между прочим, я его и взял. Кажется, собеседование проходило семь-восемь кандидатов, но все единодушно отдали предпочтение ему. Спокойный и простой человек с разносторонними интересами в прошлом, что там… – еще несколько секунд печатания и дыхания Клаусена в телефоне. – Да, вот, ландшафтный архитектор в коммуне Копенгаген, ранее в коммуне Вордингборг, прекрасное владение языками и расширенные водительские права. Прошел учебные модули быстро и хорошо. Ты же знаешь, мы сами обучаем наших специалистов, прежде чем взять на работу. Сто пятнадцать правильных ответов из ста семидесяти девяти в первом итоговом тесте. А для прохождения достаточно восьмидесяти.
– Что еще ты о нем знаешь?
– А что тебе нужно? Его рабочий код во внутренней системе? Номер сотрудника?
– Черт, да нет. Мне хотелось бы понять, что он из себя представляет. Как человек.
– Как человек! Бог ты мой. Тихий и спокойный, приветливый, профессионал, способен квалифицировать пятьдесят образцов отпечатков пальцев за полчаса, тогда как остальным требуется час. Сёренсен называет его самым перспективным дактилоскопистом из всех, кто у нас работал за долгие годы… Ты что-то такое имеешь в виду?
– Клаусен, ты знаешь, мое любопытство тут оправдано. Ситуация с этим отпечатком нечистая. Ты и сам прекрасно понимаешь.
Последовала длительная пауза.
– Да, прекрасно понимаю.
– Ты не мог бы собрать все сведения, какие только возможно, о Бовине и остальных специалистах, присутствовавших на месте преступления? Пока что не трогай кинологов и судмедэкспертов, мы ищем техника-криминалиста, который мог бы воспроизвести отпечаток пальца.
– А я? Меня кто проверит?
– На этот счет пока можешь не беспокоиться. Только, Клаусен…
– Да?
– Никому не говори об этом, ладно? Никому!
Клаусен повесил трубку, не попрощавшись.
Глава 20
Написание детектива подобно попытке заплести косу из паутины; тысячи нитей, приклеенных к пальцам, мгновенно рвутся, стоит только потерять концентрацию. Эстер ди Лауренти разработала замысловатую систему из разноцветных листочков, висевших в хронологическом порядке слева направо над письменным столом. Она уже не раз садилась за стол, сосредотачиваясь на мельтешении цветовых пятен и пытаясь вспомнить важный момент, ускользнувший от нее, прежде чем она успела зафиксировать его на бумаге. Вот и теперь она снова устроилась на этом месте, на этот раз, правда, не прикасаясь к клавиатуре, и мысленно прошлась по своей истории в нелепой попытке понять не то, что стояло за идеями, а то, каким образом преступник мог их трактовать. Это было, мягко говоря, мудрено.
Взять, к примеру, вырезанный на щеке жертвы узор. Она придумала эту жуткую деталь как намек на увлечение преступника астрономией и созвездиями. Как вплести ее в повествование, она еще не совсем понимала, она собиралась дать характерам возможность раскрываться спокойно и непринужденно. Однако убийца самостоятельно развил придуманный ею образ. Эстер вывела на экран фотографию безжизненного лица Юлии Стендер, – ей хватило присутствия духа, чтобы скопировать снимок из интернет-изданий, прежде чем он исчез, – и попыталась отвлечься от того факта, что зернистое изображение крови и смерти было реальным.
Паттерн совершенно не походил на то созвездие Ориона, которое она рисовала своему внутреннему оку, когда создавала это описание. Линии представляли собой длинные, округлые, выверенные параллели, пересекающие половину лица Юлии. Торнадо с глазом в центре, коловорот. И что дальше? Это совсем не похоже на совпадение. Тут заключено сообщение, почувствовала Эстер, это не абстрактный акт насилия. И теперь она исходила из тезиса, что адресатом сообщения являлась она. Так что же она должна была понять? Что конкретно преступник пытался сообщить именно ей?
