– Где я?
Его улыбка расширилась, обнажив белые зубы.
– Ты меня по-прежнему не узнаешь, правда?
У Эстер до сих пор кружилась голова. Задумавшись, она попыталась встать на ноги. Да, она уже где-то его видела. Голова была тяжелой, перед глазами все качалось. Где это было?
– Мне, наверное, пора домой. Вы не могли бы мне помочь? – Она протянула ему руку, сомневаясь, что сумеет встать без помощи.
Он взял ее руку в свою, теплую и твердую, погладил ее по тыльной стороне ладони. Он стоял вплотную к ней и держал ее слишком крепко, и чем дольше, тем неприятнее это было. Она попыталась осторожно отнять руку, но он еще крепче сжал ее и продолжал гладить. Наклонившись к ней так, что его рот оказался всего в нескольких сантиметрах от ее губ, он медленно, с усилием моргнул. Его голос был таким же теплым, насмешливым.
– Да, мама, но мы ведь уже дома.
Глава 25
– Комиссар полиции непреклонна. Официально расследование убийств Юлии Стендер и Кристофера Гравгорда переведено в режим ожидания, и сегодня народ надо отпустить по домам… – Йеппе положил телефон в карман, Анетте подмигивала ему с бордюра. По-прежнему никаких сообщений. Они направлялись в аэропорт, чтобы перехватить Эрика Кинго, когда он прилетит из Венгрии.
– Но…
Протест Анетте прекратился сам собой, и Йеппе продолжил за нее.
– Она рассчитывает на то, что мы с тобой продолжим расследование и восстановим полную картину произошедшего. Но, имея на руках признание, она не может задействовать все доступные ресурсы. У нас максимум двое суток.
– Но в том нет никакого смысла.
– Нет, дело не только в признании. На нее наверняка оказывается огромное давление сверху, ей приказывают делать то, что она делает. Однако, по ее же собственным словам, тут не тот случай, когда человек сознается в том, чего не совершал. Ему грозит пожизненное. Зачем ему добровольно сознаваться, если он этого не делал?
– А что насчет ложных отпечатков и тайной дружбы Бовина с Кинго? А любовная связь с Юлией Стендер? Наконец, рукопись, гори она в аду!
Анетте почти кричала.
– Меня-то убеждать не надо, сама понимаешь.
– А что делается для того, чтобы найти Эстер ди Лауренти?
– На этом по-прежнему сосредоточены основные силы. Водолазы обследовали озеро Гурре у Эспергерде и вдоль северного побережья, за прочесывание лесов взялись, едва рассвело.
– Ее телефон?
– Отключен. Не обнаруживается даже при попытках проследить его по спутнику, похоже, из него вытащили батарейку.
– Или…
– Ну да, или он лежит на дне моря или озера.
– А как это объяснить? Как она вдруг пропала, если преступник сидит под стражей в управлении?
– Самоубийство. В ближайшем ее окружении произошло два жестоких убийства с промежутком всего в несколько дней, одна из жертв – ее лучший друг.
– И ты с этим согласен?
– Согласен с чем? С тем, что это самоубийство? Честно говоря, не знаю. – Йеппе на секунду задумался. – Нет, честно говоря, мне трудно это себе представить. Прежде всего потому, что она бы ни за что не оставила своих псин, не позаботившись о них, верно?
– Прекрасное замечание! Если бы мы сейчас попытались ее найти, то где бы стали искать?
– Ты имеешь в виду нас с тобой?
– Комиссар дала нам пару дней, так?
– Ты уверена, что тебе не нужно возвращаться домой к Свену? Воскресенье, дело закрыто.
– Что за чушь ты мелешь? Мы едем брать Кинго только затем, чтобы доставить его в город и отправиться по домам смотреть «Удар молота»? Разве мы не сходимся на том, что эти два убийства – по неясной причине – совершены Дэвидом Бовином? Что бы там ни утверждал Стендер и почему?
– Ну да.
– И разве ты не согласен с тем, что существует огромная вероятность, что тот же самый Бовин в данный момент держит в неволе Эстер ди Лауренти? Если, конечно, еще ее не прикончил?
– Ну да, согласен.
Они въехали в длинный тоннель с вентиляторами на потолке, и Анетте сдвинула солнечные очки на лоб.
– Тогда мы должны их найти!
– Не то чтобы я не ценил твой энтузиазм, но – как ты собираешься их найти, если даже поиски с применением всех сил полиции не принесли результата?
– Ладно, слушай. Ведь наш приятель доктор Психо-Мосбэк был прав: преступник-то детдомовец. Оказывается, Дэвид Бовин каждую неделю жертвует вечер на обучение детей из детских домов, или отказников, как их еще называют, футболу. В каком-то детском доме в Коккедале. Можем попросить Ларсена и Сайдани найти это заведение и отправиться туда. Когда мы уходили, они еще были в управлении.
– Хм-м, стоит попробовать. Звоним!
Йеппе в очередной раз достал телефон: ни одного сообщения. Он сто раз собирался написать Анне, но всякий раз останавливался. Какое у него двойственное положение: он парит на крыльях влюбленности и в то же время глубоко взволнован исчезновением Эстер. Он пообещал заботиться о ней, но недооценил опасность. Он не должен был поощрять ее переписку с преступником. С Бовином.
– Не уверен, что удастся получить разрешение на поездку в Коккедаль у комиссара, поэтому давай обратимся сразу к Ларсену и Сайдани. Я позвоню. – Тем явно больше нечем было заняться этим воскресным вечером, кроме как сорваться в Северную Зеландию.
Анетте резко нажала на газ.
– Да, спасибо, и знаешь, что еще? Нам нужно поторопиться. Старик Кинго приземляется через пять минут.
*
– Тебе удобно?
Эстер ди Лауренти старалась подавить слезы. Ее лодыжки и запястья были стянуты пластиковыми полосками, врезающимися в кожу. Волны плескались у бедер, в стопы впивались острые камни на мелководье. На отмели было трудно удержать равновесие, стоя на корточках, но если расслабиться и отдаться на милость волн, угодишь на острие ножа, направленного прямо на нее. Солнце стояло на небе низко, проливая на мир теплый золотистый свет, но у нее, в насквозь промокшей одежде, зуб на зуб не попадал.
– Хорошо, что ты наконец просыпаешься. А то я заскучал. Ты проспала не меньше четырнадцати часов. Я привез тебя сюда, чтобы показать дом, где прошло мое детство. Я подумал, что ты должна запечатлеть его в своем сознании, прежде чем все кончится. Я видел твое жилище, так что теперь, мне кажется, надо и тебе дать возможность познакомиться с моим. Или, точнее, с одним из моих жилищ. Интернат «Млечный Путь», как тебе? – Дэвид Бовин выпрямился на стуле, стоявшем на мелком дне, не перемещая ножа, острие которого маячило в десяти сантиметрах от лица Эстер.
– Были потрачены миллионы, чтобы привести его в порядок – новые комнаты, новая кухня, спортивный зал, дивный сад с батутом. Когда я тут жил, музыка была совсем не та, если можно так сказать. Тогда мы спали в общей спальне. Отданные на милость старшим мальчикам и учителю, распускающему руки.
