– Скажите мне, Ногалес, кто это сделал, мы еще успеем схватить его, скажите мне кто. – Меня тоже прошиб пот, сердце колотилось в груди как бешеное, и я боялась, что скоро не смогу дышать. – Кто убил ее таким диким способом, Андрес? Вы должны сказать. Тот же киллер, которого вы наняли раньше, да? Потому что вы – это Лесгано, правда же? Где нам найти этого киллера? Говорите, время уходит слишком быстро, мы не должны позволить ему улизнуть.
Он открыл было рот, и я быстро пододвинула ему листок бумаги:
– Пишите – имя, адрес…
– Я знаю только кличку и контактный телефон.
– Записывайте, быстро!
Он помнил их на память и быстро записал. Я схватила листок. На этом следовало прерваться. Я была уверена, что стратегически правильно было бы на этом прерваться. Поэтому я весьма театрально встала и чуть не бегом покинула его кабинет. Даже не оглянувшись.
У дверей редакции я позвонила в комиссариат и попросила срочно прислать автозак. Через пять минут явился Гарсон с ордером от судьи. Полицейский фургон тоже не заставил себя ждать. Я передала им ордер на арест.
– Задержите Андреса Ногалеса. Сделайте это без особого шума, он не окажет сопротивления, это главный редактор газеты “Универсаль”. Доставьте его в комиссариат Тетуана, там задержанного уже ждут.
Я бы сейчас с большим удовольствием заглянула в какой-нибудь бар и залпом выпила стакан пива. Но еще не наступило время расслабляться. Наша гонка только начиналась.
Я посмотрела на Гарсона, и, наверное, взгляд у меня был совершенно безумным.
– Вам нравятся активное действие и опасность, Фермин?
– Больше первое, чем второе.
– Тогда у вас, по-моему, появится шанс получить удовольствие.
– Лучше не тяните и расскажите, как это вам удалось вытянуть из него признание.
– Я применила свой, очень особый, прием. Сказала ему, что убийца Марты Мерчан имел тот же почерк и пользовался тем же оружием, что и убийца Вальдеса. На раздумья у него ушла секунда.
– Черт, инспектор, вы его подло обманули! А потом, значит, он раскололся?
– Он дал мне телефон киллера, которого сам же и нанял. Какие еще доказательства вам нужны?
– Сломался, значит.
– Ничего подобного. Хладнокровия ему не занимать, просто он осознал, что кольцо вокруг него предельно сжалось. Он проиграл.
– И еще на него сильно подействовала смерть любовницы.
– Он хочет знать, почему киллер убил ее, и хочет, чтобы мы киллера схватили.
– А как зовут киллера?
– Торибио, но это кличка. Зато у нас есть номер его телефона. Как вы предлагаете поступить теперь?
– Выяснить, кому принадлежит номер, и наведаться туда. Звонить было бы ошибкой.
Мы отправили запрос в комиссариат Тетуана, а пока дожидались результатов, решили, по предложению Гарсона, заглянуть в бар. Сперва, правда, я притворно отнекивалась, но затем согласилась. Я пила свое пиво, целиком отдавшись мыслям о том, что недавно произошло, и о том, чему еще только предстояло произойти. Неожиданно Гарсон скорчил грозную мину:
– Да очнитесь вы наконец, инспектор, выкиньте хотя бы на время все эти мысли из головы, отдохните, не то у вас мозги взорвутся!
– Не могу я перестать думать. У нас пока все сметано на живую нитку, и, боюсь, вот-вот швы расползутся.
– Мы нашли преступника.
– Да, но только одного преступника. Неужели он один поубивал столько людей?
– По крайней мере Марту Мерчан вроде бы прикончил не он.
– Тут можно не сомневаться. Точно не он. Давайте я снова позвоню Молинеру, вдруг эта девушка еще что-нибудь ему рассказала.
– Не торопитесь, инспектор, всему свое время. Не исключено, что ваш звонок навредит делу.
– Вы правы, вы, как всегда, правы.
– Просто я человек спокойный и здравомыслящий.
Он улыбнулся, довольный собой. Да, он был человеком спокойным, и это его спокойствие очень нам помогало сейчас, так как служило противовесом не покидавшему меня сильному возбуждению. Мне приходилось так крепко сжимать зубы, что ныла челюсть.
Где-то через полчаса мы получили нужные сведения. Телефон был зарегистрирован на имя некой женщины – Консепсьон Архентеры. Его немедленно поставили на прослушку. Адрес мало о чем нам говорил. Мы попросили выделить машину с двумя полицейскими в качестве подкрепления, но чтобы они были без формы. Машина ехала перед нами, а мы следовали за ней.
В этом районе обитали люди среднего класса, он был совершенно лишен каких-либо отличительных черт, как и жилой дом, рядом с которым мы сейчас притормозили. Нам пришлось три раза объехать квартал, прежде чем удалось найти место для парковки. Полицейский автомобиль занял скромный второй ряд в десяти метрах от входа в подъезд.
Мы сочли за лучшее не пользоваться лифтом и поднялись по лестнице пешком. Нам был нужен седьмой этаж. Я слышала, как пыхтел Гарсон, его грудь ходила ходуном. Я остановилась на лестничной площадке:
– Как будем действовать дальше, Гарсон?
– Если вы позволите, я возьму инициативу на себя.
Я кивнула.
– Инспектор, если хотите, я займусь этим один.
– Ни в коем случае.
Он нажал на звонок. В желудке у меня что-то крутилось, словно я проглотила змею. Из-за двери ответил женский голос:
– Кто?
– Мы хотим побеседовать с Торибио, – ответил Гарсон.
Воцарилось молчание. Дверь не открыли.
– Откройте, пожалуйста!
– Здесь не живет никакой Торибио.
– Полиция, немедленно откройте дверь!
Мы услышали возню с замком, дверь открылась, на пороге стояла девушка, скорее похожая на ребенка. На ней было платье в цветочек, волосы схвачены лентой. Я сразу заметила страх на ее лице.
– Вы, наверное, ошиблись, – сказала она еле слышно.
Гарсон зачем-то шарахнул по двери кулаком и распахнул ее настежь. Девушка испуганно попятилась. Мы вошли, и младший инспектор защелкнул замок. Потом схватил девушку за руку и, пока мы двигались по коридору, толкал ее вперед. В гостиной, затянутой табачным дымом, работал телевизор. Гарсон швырнул свою добычу на диван так грубо, что от неожиданности я остолбенела.
– Ну-ка, крошка, давай побеседуем.
– Мне нечего сказать.
Увидев ее при полном свете, я заметила, что глаза у нее сильно накрашены, губы покрыты слоем кроваво-красной помады, и это создавало резкий контраст с почти детским лицом. Несмотря на страх, она смотрела на меня с любопытством.
– Где он? – рявкнул младший инспектор.
– Я живу здесь одна.
