Завершив сей труд, я села. Взялась за телефон.
– Аманда?
– Петра, а я уж думала, ты мне больше никогда не позвонишь!
– Почему?
– Потому что я тебе и так надоела бог знает как.
– Перестань! Кстати, мы справились с тем делом.
– Как хорошо! Теперь ты сможешь отдохнуть!
– Да, но вряд ли так, как мне требуется. Но хочу тебе сказать вот что: полдня я провела в салоне красоты, купила себе кучу новых вещей и сейчас сижу красавица красавицей.
– Это что-то новенькое! Ты собралась в ресторан?
– Можешь не сомневаться. Не знаю, правда, одна пойду или с кем-нибудь, но пойду обязательно.
– Я рада, что у тебя такое хорошее настроение.
– А ты? Какое настроение у тебя?
Сестра долго молчала и наконец сказала:
– Со мной все нормально. Энрике ушел. Было, конечно, тяжеловато смотреть, как он собирает свои вещи… Да ладно, переживу. Сейчас я ищу работу.
– Вот это прекрасная мысль.
– Надеюсь только, что работа не потребует от меня полной отдачи, как твоя.
– Ни за что! У тебя будет нормальная работа! А служба в полиции – это не человеческая работа, хуже ничего не придумаешь, это… Да ты сама тут понасмотрелась, что это такое.
– А на меня полицейские произвели вполне приятное впечатление.
– Знаю, можешь не напоминать!
Аманда расхохоталась. Меня порадовало, что она смеется – это лучшее, что она могла делать. К чему портить себе жизнь трагическими сценами, если в конце концов все опять и опять возвращается к повседневности, повторению, привычке?
Мой следующий звонок был Фермину Гарсону. Как я и предполагала, он все еще сидел в комиссариате.
– А можно спросить, какого черта вы торчите на службе, ведь уже около девяти?
– Какого черта? Да работаю я! Потею над отчетом, прежде чем инспектор Молинер успеет изобразить все по-своему.
– Успокойтесь, Фермин, это дело – наше, даже если нам придется ради доказательства сего факта линчевать виновных.
– И было бы неплохо! Ну а вы с какой целью звоните?
– Хочу пригласить вас на ужин. Что скажете?
– Скажу “да”, что еще я могу сказать?
– Но если это требует от вас жертвы…
– Вы сами прекрасно знаете, что, жертвуя время от времени собой, мы закаляем характер, укрепляем дух, начинаем хотеть стать лучше.
– В таком случае вперед! Я считаю, что у вас, вне всякого сомнения, имеются резервы для совершенствования.
Я услышала его хриплый смех, который он старался приглушить.
– Ладно, заеду за вами через полчаса, – сказала я и повесила трубку.
Так что же получается? Неужели я так элегантно оделась, чтобы поужинать с коллегой по работе, который никогда не вызывал у меня никаких романтических чувств? Ответ был: нет. Я так элегантно оделась, потому что мне было нужно избавиться от последних воспоминаний о преступлении, смерти, подозрениях и чувстве вины. И еще мне хотелось благоухать, да, благоухать.
То, что мы ужинали вдвоем с младшим инспектором, не было случайностью. Оба мы жили одиноко и давно знали друг друга. При этом у нас выработалась привычка как можно меньше совать нос в жизнь друг друга, что выглядело вполне цивилизованно. Во время ужина мы, как легко догадаться, будем беседовать про сложности человеческих отношений. Обсудим поведение разведенных супругов, которые способны вести вместе какие-то дела, поговорим про уважающих закон любовниц, про покинутых мужей и брошенных жен, ищущих утешения. Тасуя все эти темы, мы вряд ли придем к каким-то выводам, кроме одного, вполне очевидного: в мире растет одиночество. Понято, что наши с Гарсоном одиночества ничего общего не имеют с тем вынужденным одиночеством, которое обрушивается на людей внезапно и к которому им приходится приспосабливаться. Нет, далеко не все могут стать членами нашего клуба, а только избранные. Далеко не все! Для вступления в наш клуб нужны определенный background, лоск savoir-faire и numerus clausus
[31]. Войти в элиту общества одиночек нельзя просто так, за здорово живешь.
Должна добавить, что вечер прошел чудесно. Гарсон восхищался моей красотой, а я – его чувством долга. Мы угощались иберийским хамоном в какой-то забегаловке, куда привел меня Гарсон. Он заявил, что ужин не полезет ему в горло, если рядом появится хоть кто-то из сливок общества, а в таком вот скромном заведении риск встретить известных людей сводится к нулю. Кроме того, вино было славное, публика достойная, а хамон выше всяких похвал. Мы довели до конца расследование серии преступлений и сами не пострадали. Ночь была мягкой, и совсем рядом лежало Средиземное море. Я чувствовала дивный запах духов, которые капнула на запястья, смешанный с ароматами вина и кофе. О большем я никогда в жизни и не мечтала.
Барселона, 19.11.1999
