Книга Наследница Вещего Олега, страница 17. Автор книги Елизавета Дворецкая

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Наследница Вещего Олега»

Cтраница 17

* * *

После первой встречи с царевым мужем день проходил за днем, не принося новых известий. Казалось, о русах в предместье Маманта забыли. Но со двора по-прежнему не выпускали, так что все обширное Греческое царство для них стянулось в серые стены стратонеса и небо над ним. Стояла жара, еще более невыносимая среди камня и пыли. Асмунд и Вефаст заставляли отроков полдня упражняться, чтобы хоть чем-то их занять, но в жаре и духоте люди быстро приходили в изнеможение. Остаток дня спали, а ночью, когда становилось чуть прохладнее, сидели на своих лежанках, болтали, пели. Здешние стратиоты вели такой же образ жизни. Эти получали царское пожалование, кроме пищи, еще и деньгами; иной раз покупали в предместье вина и разного сладкого овоща, угощали киевских отроков. И греческая луна, в удивлении заглядывая в оконца, слышала несущуюся в ночь околесицу, любимую молодой дружиной и имеющую смысл только в ее неотягощенном разуме:

Мы ловили медведя́ –
Ой, лели, лели я!
Мы катали медведя,
Ой, лели, лели я!
Мы кормили медведя,
Мы поили медведя,
Спать ложили медведя…

Стараясь не подавать виду, Асмунд с каждым днем все больше изводился. Чего греки тянут? Он все им объяснил, грамоту вручил. Ответил на все вопросы. При всей своей неопытности, молодой посол не находил, в чем себя упрекнуть. Осталось уговориться насчет обмена посольствами для заключения нового договора, и можно отправляться домой. А домой хотелось. Как и всем, ему опостылели каменные стены и пыльный двор стратонеса, греческая чечевица и горох, вяленые сики, копченая кефаль и разведенное водой кислое вино с отчетливым привкусом сосновой смолы. Баней их не баловали – вода текла в подземную цистерну по трубам из такой дали, что верилось с трудом, – а к морю, куда ходили вечерами купаться стратиоты, их поначалу не пускали. Только потом, подружившись с десятскими и сотским, Финнбьёрном, русы стали по двое-трое ходить к морю вместе со стратиотами. Но и теперь душный запах пропотевших рубах очень досаждал. До чего же глупо – месяц грести сюда по Днепру и морю, мимо печенегов и болгар, чтобы потом еще месяц дожидаться, сидя в пыли, будто пес на привязи! На войне и то легче!

Но вот наконец у ворот опять появились шлемы дворцовых «львов». Русов предупредили за день и велели сходить в баню, а потом одеться в чистое: их собирался принять не Лаврентий, а более важный чин – сам патрикий Феофан, протовестиарий, один из мужей, вершащих судьбами Греческого царства. Русы ободрились: наконец-то дело сдвинулось с места!

Их снова посадили в лодьи и привезли в тот же дворец с каменными псами у дверей. Но провели уже в другое помещение – отделанное гладким серым камнем с черными разводами, с красноватыми каменными столпами по углам и резными косяками окон. Здесь сидел за столом рослый, полный, величественного вида немолодой мужчина. Лицо у него было такое, каких среди славян и русов не встретишь: с сильно выступающим горбатым носом, невысоким покатым лбом. Несколько отвислые щеки были чисты, углы рта опущены, будто патрикий взирает на мир свысока и не без пренебрежения. И Асмунд с ужасом понял, что этот безбородный царедворец – тоже скопец!

– Йотуна мать! – почти беззвучно выдохнул он, не зная, как быть дальше.

Казалось, один разговор с этим существом замарает его навсегда, сглазит, лишит силы и уважения людей! Как хорошо, что никто из дружины, кроме Вефаста и Кольбрана, его сейчас не видит! Только бы не вздумал руку подать!

Вокруг большого, отделанного резной костью и чеканным серебром стола стояли уже два столика, за которыми сидели греки-помощники с листами пергамента и писчими палочками, еще один застыл сбоку, другой сидел на длинной каменной скамье под окном.

– Садитесь, – пусть и не слишком любезно, толстый грек указал русам на другую скамью, напротив. К тайной радости Асмунда, пожимать им руки он явно не собирался. – Разговор, возможно, будет долгим.

– Нам не привыкать – мы и ждали его очень долго! – вырвалось у Асмунда.

– Я выслушал Лаврентия, который передал мне ваши речи, и просмотрел вашу грамоту, – толстяк небрежно кивнул на лист, лежащий перед ним. – Правда, без настоящей печати все это стоит не больше оливковой косточки, но пусть будет так. Прежде чем мы сможем признать печать нового архонта Росии, наши люди должны будут посетить Киев и убедиться, что там все так, как вы говорите.

– Пусть приезжают, – с трудом держа себя в руках, процедил Асмунд. Лениво лежащие на столе толстые бабьи руки грека внушали ему отвращение, и он невольно поглядывал в окно, на небо. – Князь Ингвар примет их с надлежащим уважением.

Ему почти в глаза сказали, что он может оказаться лжецом и самозванцем, а вовсе не послом, но он решил терпеть негодование, как воины терпят боль. «Не подведи меня», – говорил ему Ингвар.

– Так, значит, вы утверждаете, что родственник архонта Эльга сместил его и захватил власть в Киеве, опираясь на войско, полководцев и знать? – прищурился грек, будто ему рассказывали байки.

– Это так, – твердо ответил Асмунд. – Дружина руси провозгласила Ингвара своим вождем.

– И насколько велика и сильна эта дружина?

– На нашей стороне были все киевляне, кроме… – «кроме христиан», хотел сказать Асмунд, но вовремя прикусил язык, – кроме морован, соплеменников его отца. Русы и славяне все встали на сторону Ингвара. Большая дружина тоже с ним.

– Это правда? – Патрикий Феофан склонил голову набок и окинул всех троих послов таким отработанно-испытующим взглядом, будто каждый день допрашивал лжецов.

– Йотуна мать, это правда! – рявкнул выведенный из терпения Асмунд, который вовсе не привык, чтобы ему не верили.

– Он клянется Богоматерью, что говорит правду, – перевел толмач, давно подобравший приличное соответствие всему тому, что срывается с языка у варваров.

– Если бы это была не правда, зачем бы я стоял здесь перед тобой! – продолжал Асмунд. – Зачем бы тащился через море?

Свои верили ему, потому что он свой, чужие верили, потому что за ним стоял сильный род, а любое обвинение во лжи пришлось бы подтверждать с оружием в руках, чего, глядя на Асмунда, рослого, крепкого и ловкого, никому бы не захотелось. Поэтому его слова и не подвергали сомнению по мелким поводам, а для крупных он до сих пор оснований не давал.

– Во все времена люди находили множество причин, чтобы солгать ради придания себе веса либо обогащения, – засмеялся патрикий, вертя в пухлых пальцах писчую палочку. От него исходил запах каких-то сладких благовоний с примесью пота, – запах был не такой, какой источают вспотевшие мужчины, и Асмунда мутило от этого. – Значит, новый архонт Ингер сосредоточил в своих руках немалые военные силы?

– Да, – сдержанно ответил Асмунд, стараясь вдыхать лишь со стороны окна.

В этом вопросе он почуял подвох. А что, если его спросят, не намерен ли Ингвар двинуть эти силы на Греческое царство?

– И какого же договора он хочет от нас?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация