О Хельги молодая княгиня думала, пожалуй, более всех прочих. Внезапно обнаружить незнакомого близкого родича – все равно что найти какую-то новую часть себя. Даже сходство их имен, данных в честь одного и того же человека, волновало ее. С бьющимся сердцем Эльга вглядывалась в идущие по Почайне вдоль причалов лодьи, надеясь в незнакомом брате найти продолжение отца, которого так внезапно потеряла. В те дни судьба ее находилась на переломе, и в немалой мере из-за гибели отца ей пришлось рвать путы и с ними заодно все связи с материнским родом и родным краем. Будь Вальгард жив – никогда ее не послали бы в лес к Князю-Медведю, и Мистине не пришлось бы убивать волхва, и чуры не разгневались бы на нее, и у нее сейчас было бы, как у Уты, уже двое детей…
А сейчас судьба ее проходила через новый перелом. Они с Ингваром объявили себя киевскими князьями, владыками руси и славян, но, чтобы их власть из слов превратилась в дело, предстояло еще немало борьбы. И то, что умерший отец вдруг прислал ей вместо себя нового, уже давно взрослого брата, казалось подарком с того света, еще одним знаком удачи Олегова рода.
От волнения сжимая руки, Эльга обнаружила на запястье пятно размазанного и засохшего теста: когда прибежали с вестью, что лодьи показались на Днепре, она заодно с челядинками лепила пироги – с грибами, с рыбой и с ягодами. Незаметно счистила тесто, не переставая улыбаться. А иные дурочки думают, княгине киевской только и заботы, что узорочья в ларце перебирать!
Вот лодьи подошли, отроки перекинули мостки. Приехавшие сходили на берег; пробежала по сходням сестра Володея и кинулась Эльге в объятия, смеясь и плача от волнения.
– Как ты выросла! – Эльга запомнила ее еще девочкой-подростком, а теперь Володея была ростом почти вровень с ней – совсем взрослая девушка. – А как Беряша? А братья? Все здоровы?
– Ты просто… богиня! – Володея удивилась ей еще сильнее.
Она ведь тоже запомнила старшую сестру вполне обычной девушкой, с косой и в белой «печальной» вздевалке, в которой та в последний раз ушла из родного дома. А теперь перед ней стояла княгиня в греческом платье и с шитым золотом очельем, прекрасная и величавая, будто Солнцедева.
Подошел дядя Торлейв, уже поздоровавшись с Ингваром, и тоже обнял Эльгу.
– А где Ута? – Он еще раз огляделся, надеясь увидеть родную дочь.
– Ждет вас дома.
– Она здорова? Что с ней?
Дядя сказал «цто» вместо «что», и это резануло слух Эльге, отвыкшей за три года от выговора северных кривичей.
– Вполне. Вон, у зятя спроси, что с ней! – Эльга выразительно показала глазами на Мистину, надеясь, что родичи поймут. Не объявлять же о беременности сестры посреди причала!
– А где Аська? – Володея тоже вертела головой. – Мы ему кое-что привезли! Вот он обрадуется! То есть кое-кого!
«Кое-цто»… Сестру надо будет от этого отучать, чтобы люди не смеялись…
– Кого привезли? – удивилась Эльга.
И тут увидела в трех шагах от себя, среди гомонящей толпы, еще двоих: мужчину и молодую женщину. Оба были ей незнакомы, но стояли среди родичей с таким видом, будто тоже к ним принадлежат, разве что женщина выглядела смущенной. Лицо ее показалось Эльге смутно знакомым, но никакого имени в памяти не всплыло. Позади той челядинка держала на руках мальчика, двух лет по виду. Вполне обычная семья из мужа-норманна и жены-кривичанки, сейчас вдоль Пути Серебра немало таких.
При взгляде на мужчину Эльга невольно вытаращила глаза. Ни у кого еще она не видела такого большого родимого пятна. Похоже на сильный солнечный ожог: светлая кожа северных уроженцев краснела в начале каждого лета, но только этот мнимый ожог занимал лишь половину лица и одну сторону шеи.
– Княгиня Эльга! – Он подошел ближе и поклонился. По-славянски он говорил не совсем чисто, но понятно. – Я твой брат, мое имя Хельги. Мочно мне тебя обнять?
Вот почему он зовется Красным! В остальном же Хельги был хорош собой, нарядно одет и держался уверенно.
– Это верно ее брат? – Пока Эльга, смущенная его видом, подыскивала ответ, рядом возник Мистина. – Торлейв, он говорит правду? А то ведь не к лицу княгине посреди причала обниматься невесть с кем!
– Это правда! – подтвердила Володея. – Это Хельги. Наш с тобой сводный брат. Он хороший человек, так что, Эльга, можешь смело его обнять.
– Понимаю, я не так красив, как те, кто всегда близко тебе, – Хельги бросил на Мистину быстрый взгляд и перешел на северный язык, на котором ему было легче объясняться. – Но ты можешь полностью положиться на мою преданность.
– Пока довольно и вашего родства, а преданность, я надеюсь, ты докажешь княгине делом, – опять ответил Мистина вместо Эльги.
Двое мужчин стояли напротив, пристально глядя друг на друга. Мистина был выше ростом, но в остальном они даже были в чем-то схожи. У Мистины черты были тверже, особенно сейчас, когда он стиснул зубы, а у Хельги в грубоватом лице таилась несколько размытая улыбка, но взгляд оставался столь же острым.
– Я очень рада, что у меня теперь на одного брата больше! – Эльга подошла ближе и обняла Хельги. – А преданные люди нам очень нужны, и я надеюсь, боги послали мне тебя, чтобы вознаградить за потерю отца. Свенельдич! – Она повернулась к Мистине. – Пожми ему руку! Вы с ним тоже родичи!
– Ну, мне-то, к счастью, другой отец не нужен, свой имеется! – Мистина послушался и подал Хельги руку.
– Это наш свояк Мистина Свенельдич, да? – Хельги ответил на его пожатие, но обратился снова к Эльге. – Значит, мне осталось повидать только еще одного брата, Асмунда. Где он?
– Его нет в Киеве, – с сожалением ответила Эльга. – Он еще весной в Царьград уехал. Договариваться о новом договоре, – она засмеялась. – Ведь у нас больше нет договора с греками, какие были у… прежних князей. Даже торговать с ними мы сейчас не можем, а это очень досадно. Если все пройдет хорошо, то на будущий год мы отправим туда послов. Верные и толковые люди нам скоро понадобятся! – Она улыбнулась Хельги.
– Какая неудача, что Асмунда нет! – Тот покачал головой. – А мы надеялись его обрадовать.
– Обрадовать? Чем?
– Мы привезли его жену и ребенка, – Хельги обернулся и указал на молодую женщину в кривском платье, что стояла в двух шагах за его спиной.
На ее довольно миловидном, но замкнутом от волнения лице отражалась смесь смущения и решимости.
– Жену? – Эльга вновь вытаращила глаза. – Аськи?
Эта новость поразила ее. Может, кто-то из родичей и упоминал, что Асмунд прямо перед отъездом из отцовского дома успел привести туда жену. Но поскольку это было далеко и не важно, то в памяти Эльги не задержалось.
Мистина рядом заливисто просвистел, выражая насмешливое изумление:
– А я подумал, это твоя жена…
* * *
Из Плескова в Киев приехало много народа. Кроме воеводы Торлейва с целым выводком младших домочадцев явился княжич Белояр Воиславич – наследник отцовского стола и двоюродный брат Эльги, Гремислав Доброзорович – дядя Уты по матери, и другие плесковские мужи нарочитые. Белояра с его людьми пригласили в гостевые избы княжьего двора, остальных, как ближайшую родню своей снохи, забрал Свенельд. Как полагается после долгой дороги, все они со своими отроками сперва отправились в баню – больше ради обычая, поскольку помыться успели перед приездом в стольный город, в Любече.
