Вторая девушка, Рахаб, была невысока, с раскосыми черными глазами, хоть и не красавица, но бойка и улыбчива. Обеих Эльга держала поближе к себе, понимая, как важно вернуть их отцам в целости.
– Вы там решали, кто будет вождем похода? – спросила Эльга, когда Мистина зажал нос намоченным в холодной воде платком и наклонил голову.
– Нет, – в таком положении разговаривать было неудобно, и голос его звучал глухо. – Мы решали, пойдет ли туда ближняя и большая дружина.
– А кто будет вождем, если не Ингвар? – Эльга смочила в кувшине другой платок, слегка отжала, подошла и положила Мистине на шею; он вздрогнул и поежился. Мельком она отметила, как красиво выглядят его голые плечи, если смотреть на них сверху (ей это сейчас удалось в первый раз). – Ты?
– Может, отец. У нас с Аськой еще нет такого опыта…
– Отправьте Хельги. Это именно то, что ему нужно – показать себя и отличиться. Основать там свою державу едва ли выйдет – бороться за… – Эльга оглянулась на двух хазарок и кивнула на дверь, – ступайте! – … те края с греками и хазарами ему не по зубам. Но зато он отвлечется на целый год, возьмет добычу, завоюет уважение людей…
Мистина приподнял голову и бросил на нее взгляд исподлобья.
– Это… он тебя просил похлопотать? – «клюй пронырливый», мысленно добавил он.
– Нет, это я сейчас подумала, когда ты сказал про красное пятно на пол-лица. Он ведь хочет Деревлянь, а я была бы совсем дурой, если б поверила, что твой отец так уж прямо готов ему ее отдать. Пусть он Уляшке с Валяшкой рассказывает, что надумал ехать в Пересечен и не знает, на кого покинуть заботы о древлянах. Если бы он и уехал, то Деревлянь отдал бы тебе! Вы ведь надеетесь, что древляне загубят Хельги в первом же полюдье, да?
Эльга подошла к Мистине вплотную и положила руки ему на плечи. От острого ощущения их красоты у нее поджался живот, но она старалась дышать ровно и не думать об этом.
Мистина не смог удержаться и взглянул на нее, радуясь, что мокрый платок закрывает половину его лица и даже отчасти глаза. Это Хельги не знал их с отцом. Эльга – знала. Мистина не собирался признаваться, но от удивления не сумел сразу сказать «нет», и этой заминки было достаточно.
Эльга поднесла палец к его губам, призывая к молчанию: скажи он это «нет» сейчас, она все равно не поверит. И он закрыл глаза, боясь, что она увидит, о чем он сейчас подумал.
Мы не надеемся на древлян. Для важных дел у нас есть люди повернее…
– Пусть Хельги идет на Самкрай, – прошептала Эльга, наклонившись ниже к нему, хотя хазарские девушки уже вышли. Ноздрей ее касался запах его разгоряченного поединком тела, и хотелось вдыхать его как можно глубже, но она старалась гнать эту мысль. – Я скажу ему, что, когда он вернется с победой, тогда я посватаю за него Звездочаду. А пока он ничего не достиг, ему неприлично добиваться такой невесты. Он согласится. Все-таки он сын моего отца, и ему стыдно требовать почестей и отличий, каких не заслужил.
– Подожди, – выдохнул Мистина и сжал ее запястье, словно она собиралась бежать к Хельги прямо сейчас. – У меня голова гудит, а тут сперва подумать надо…
– О чем?
– Я же тебе говорил. Хельги опасен. – Мистина осторожно отнял платок от лица, легонько шмыгнул носом и убедился, что кровь унялась. – Если дать ему волю, он может всю нашу жизнь разрушить.
– Потому что он старший мужчина из наследников Вещего после Торлейва?
– Н… нет. – Мистина колебался. Он понимал, что бессмысленно пытаться ее обмануть, но не желал открывать правды. – Не только.
Эльга вспомнила их недавнюю ссору, странный запрет видеться с Хельги и даже с Утой…
– Вы что-то от меня скрываете? – Она прикоснулась к его подбородку, приглашая взглянуть ей в глаза.
– Да, – прямо ответил он, подняв на нее взгляд, в котором ничего нельзя было прочитать.
– Почему?
– Незачем тебе это знать.
– Но это дела моей родни!
– Почему ты решила…
– Иначе вы бы от меня не таились.
– Эльга! – Мистина отбросил платок и осторожно положил руки с ободранными костяшками ей на бедра, глядя на нее снизу вверх. – Не всякая правда приносит добро. Иная правда может разрушить все, что было улажено, и ничего не дать взамен. Такая правда не нужна никому, и лучше ее зарыть поглубже. Вместе с тем кто не дает ей спать спокойно, если потребуется.
– Правда ничего не разрушает. Разрушает та ложь, на которой все было построено.
– Нельзя вернуться назад и возвести этот дом заново. Мы в нем уже живем, и лучше оставить все как есть.
– И ты думаешь, меня это успокоит?
– Нет. Я думаю, ты будешь сверлить нас с Рыжим, пока не узнаешь все, как Один и великан сверлили гору, где хранился мед скальдов.
Эльга помолчала. Если Ингвар твердо решит ей не говорить, от него она ничего не добьется. И не стоит ссориться с мужем – вслепую, не зная, ради чего. Но вот оружие против Мистины у нее есть весьма действенное. Теперь она об этом знала.
Она подняла руку и кончиками пальцев легонько обвела вокруг его рта. Он задышал глубже, обнял ее за пояс и подтянул ближе.
– Тебя-то я просверлю, – шепнула она, стараясь не замечать дрожи, что пробрала ее саму. – Скажешь, нет?
– Я не поддамся, – он с усилием ухмыльнулся и сделал вид, будто хочет отодвинуть ее от себя, но та же дрожь сказывалась в его голосе и дыхании.
– Не справишься!
– Справлюсь, – вопреки этим словам, он не мог отвести глаз от ее груди, оказавшейся прямо перед его лицом. Глядя немного сбоку, он видел в разрезе сорочки один из белых круто вздымающихся холмиков на такую высоту, что его бросило в жар. – Я сильнее.
– Меня – да, – легко согласилась она, будто подманивая его своей слабостью.
Но было кое-что в нем самом, что могло оказаться сильнее его…
– Ты так любопытна, что готова… – он все не отводил глаз, – целоваться со мной ради этой стариковской тайны?
Эльга запнулась, не зная, что сказать. Оценила бы она эту тайну так высоко, владей ею кто-то другой?
– А она того стоит?
Мистина помедлил, потом выдохнул и отодвинулся от нее.
– Нет. Пусть я сам себе враг, – он усмехнулся и помотал головой, пытаясь выбросить прочь соблазнительные видения, – но она того не стоит. От этой тайны будет худо всем – Ингвару, мне, тебе. Не ищи беды на свою же голову. Забудь обо всем этом, – попросил Мистина с таким чувством, что Эльге захотелось его послушаться. – Та давняя правда давно уже засохла. С тех пор все изменилось. Исправить прошлое нельзя, но… Самая главная правда в том, что Ингвар тебя любит. И никакие тайны сокровенные, хоть возьми ты их прямо из источника Мимира, этой правды не отменят. Может быть, ее тебе хватит?
