Но главная цель не эта. Отдельный зал для ВИП-персон. Он за лестницей, ведущей вверх.
Да, персоны там были все на загляденье — татуированные урки, хозяева жизни с массивными шеями и крутыми плечами борцов. Человек шесть их было. Двое самых здоровых — братья Лоси. Рожи недовольные — мол, чего мешаете совещаться?
Тут уж спецназовцы оторвались по полной — столы со снедью полетели в одну сторону, клиенты в другую.
— Не бейте, у меня операция! Аппендицит! — истошно заорал затесавшийся в славянской компании кавказец средних лет. Присказка старая. Конечно, в мифический аппендицит никто не поверит, но сомнения у спецназовцев останутся — ведь никому не охота оставлять за собой трупы и создавать повод для дальнейших разбирательств. Поэтому бить серьёзно не будут — пара оплеух для порядка и удар по заднице со словами «живи, инвалид».
В любой бандитской компании находятся идиоты, не понимающие слов. Вот и тут парочка быков, среди них один из Лосей, попыталась с матюгами изобразить бойцовские стойки. Были профессиональными ударами опрокинуты и отработаны всласть — весь ковёр кровью залит, стоны, крики, наручники, перетянувшие запястья до посинения.
Бубон был здесь. И он среагировал быстрее всех. И единственно правильным способом.
Он обладал реакцией и чутьём человека, всю жизнь занимавшегося выживанием. Сидевший рядом с окном, держа в руке вилку с грибочком, при появлении спецназовцев он своим телом выбил стекло и вывалился на улицу. Упал на мягкую, влажную от утреннего дождя землю, тут же выдернул прикреплённый к ноге в самодельной кобуре браунинг. Попытался встать и броситься прочь. Сдаваться он не собирался.
Он не успел разогнуться, как получил сокрушительный удар в грудь ногой. Пролетел метр и ударился спиной и затылком о бревенчатую стену дома. Но продолжал сжимать рукоятку пистолета. От следующего толчка он распластался на земле. И руку с пистолетом придавила рифлёная подошва. Послышался хруст ломаемой кости, и руку бандита пронзила жестокая боль.
Спецназовцы вздёрнули его на ноги, заломили руки. Защёлкнули наручники.
Бубон при этом дико выл и орал в голос:
— Мусора, порублю! Больно!!! Всех казню на куски!!! А-а-а-а-а, больно же!
На этом крик прервался, от удара в брюхо у него потемнело в глазах.
Итог — «Избушка» разгромлена. Столы перевёрнуты. Посетителей, не принадлежащих к расплодившемуся племени братанов, с витиеватыми извинениями отправили восвояси, на всякий случай переписав данные.
— Ну вы же понимаете, — ездили по ушам оперативники. — Тут собирались бандиты обсуждать теракт. Кто-то должен их остановить.
Слово «теракт» обладает с некоторого времени в России волшебной силой. Метавшие громы и молнии случайно попавшие под раздачу законопослушные граждане тут же сдувались и кивали — у всех своя работа, типа спасибо, что бережёте наш покой и боретесь с супостатами.
Добычей явились два помповых ружья. Пять пистолетов, из них два принадлежали официально зарегистрированным частным охранникам, — это такая хитрость у нынешней братвы. Чтобы не иметь проблем с законом, паханы оформляют своих телохранителей частными охранниками и те носят оружие на законных основаниях. У старшего Лося вообще в кармане лежало разрешение на ношение наградного оружия с официальным удостоверением лицензионно-разрешительной системы МВД.
— Кто ж тебя стволом наградил? — поинтересовался Платов.
— Да уж наградили. Звёздами поболе твоих, — буркнул авторитет. — И тебя наградят за этот беспредел, не бойся. Кровью харкать будешь. И ты, рыло в маске, — зыркнул он волком на стоящего рядом командира группы спецназовцев.
Командир поправил маску и, ни слова не говоря, профессионально врезал авторитету кулаком в солнечное сплетение. Хотя пресс у того и был покрыт мощными мышцами, но клиент согнулся, тут же получил открытой ладонью по голове, от чего распластался на полу, еле дыша. Спецназовец нагнулся над хрипящим на полу Лосём и прошипел едва слышно:
— Дураки или самоубийцы на спецназ бочку катят. Ты понял? Кивни, если понял.
Лось прокашлялся и послушно закивал.
— Если что, прокуроры тебя не спасут, запомни, — прошептал командир.
Бубон стоял на коленях под окном, где его и поймали, — руки за спиной, лбом уткнулся в бревенчатую стену.
— Так, Бубенцов Родион Вячеславович, — разглядывая задержанного, отчеканил Платов. — В розыске за тремя регионами Российской Федерации. В том числе в международном. Мера пресечения арест.
— Ничего, — просипел Бубон. — Правда есть. Со всеми сочтёмся. И с ментами, и со стукачами.
— Чего за день такой сегодня, — покачал головой командир группы спецназа. — Все угрожают. Магнитные бури, что ли?
— Вы, дешёвки, в клетке меня не удержите. Нет у вас таких сил.
— Поглядим, — миролюбиво произнёс Платов…
* * *
В Бубона вцепились мёртвой хваткой следователи из следственного комитета. В Москву зачастили оперативники и следственные работники из других регионов, где он успел наследить. Давили его по всем фронтам. И Платов пока не собирался лезть в эти дела. Пускай клиент созреет для серьёзного разговора. Когда поймёт, что с организации пары десятков убийств ему не слезть, ещё одно может взять легко.
— Пошли, пивка выпьем, — предложил Шведов, позвонив в конце рабочего дня.
Он вернулся из Владивостока. Благословенные края отморозков и маньяков с населением, предпочитающим избирать мэрами и губернаторами ворюг и сумасшедших. Это сейчас. А некогда гордый оплот Российской империи на Дальнем Востоке, город, овеянный воинской славой.
— Пивка? Как в прошлый раз в «Тинькоффе»? — скривился Платов.
— Мы ж люди приличные, — сказал Шведов. — У зоопарка кабачок есть. «У Швейка».
В полвосьмого они встретились в кабачке рядом с метро «Баррикадная», напротив сталинской высотки. Заказали по кружке чешского фирменного пива и колбаски.
По ходу опустошения кружки Платов ввёл своего друга в курс дела. Тот полюбопытствовал:
— Что ты собираешься делать с этим Бубенцовым?
— Колоть его. В том числе на заказчиков покушения на Цеховика.
— Ты веришь, что такой кручёный хищник расколется?
— Верю слабо, — согласился Платов. — Поэтому нужен какой-то ход. Изящный, неожиданный, парадоксальный… Сыграть на каких-то слабостях Бубона. Он сейчас как медведь, загнанный охотничьими собаками. У него все мысли только о том, как отбиться. А потом отомстить и порвать всех. Но какие-то человеческие чувства у него должны быть. Старые привязанности. Старые долги. Нужно сыграть на этом.
— Красиво поёшь. — Шведов отхлебнул пива. — Только вот как ты это устроишь?
— Как всегда — обманом и коварством, — хмыкнул Платов. — Давай думать.
Думали они до третьей кружки. И тут Платова осенило. Наверное, эту диковатую идею он предложил спьяну. Но вместо того, чтобы сразу отвергнуть её, Шведов щёлкнул пальцами:
