Федерико Нони всегда лелеял эти мечты о смерти. Но не претворял их в жизнь. Вероятно, его сдерживал страх. Он боялся, что его посадят в тюрьму или будут показывать на него пальцем как на чудовище. Он создал себе маску видного спортсмена, славного парня, любящего брата.
И вот – падение с мотоцикла.
Авария сняла все и всяческие запреты. Сотрудница полиции своими ушами слышала, как Федерико Нони сказал, что врачи верили в его полное выздоровление. Но он отказался от дальнейших сеансов физиотерапии.
Его состояние само по себе предоставляло ему нерушимое алиби. Наконец-то он мог дать волю своей подлинной природе.
На последней странице Маркус наткнулся на старую газетную вырезку. Развернул ее. То была заметка годичной давности о третьем нападении Фигаро. Поверх текста кто-то написал черным фломастером: «Я все знаю».
Джорджия, тут же понял Маркус. Поэтому брат ее убил. Именно тогда Федерико открыл, что новая игра ему нравится больше прежней.
Нападения начались сразу после аварии. Первые три – подготовительный этап, упражнения, тренировка. Но сам Федерико об этом не догадывался. Однако его ждало удовлетворение другого типа, куда более полное. Убийство.
Устранение сестры стало шагом непреднамеренным, но необходимым. Джорджия все поняла, она представляла собой помеху, от нее исходила опасность. Федерико не мог позволить, чтобы кто-то замарал его кристально чистый образ, поставил под сомнение его бесценное лицедейство. Поэтому он убил сестру. Но это сослужило ему еще одну службу: он понял.
Отнять жизнь гораздо приятнее, чем просто изувечить.
И он уже не мог остановиться. Тому доказательство – труп в парке Виллы Глори. Но, наученный опытом, он стал более осмотрительным и закопал тело.
Федерико Нони обманул всех. Начиная со старого полицейского, на которого надвигалась слепота. Достаточно было поддержать признание мифомана, чтобы получить полную свободу действий; на руку ему сыграло и расследование, полное дыр, основанное на твердом убеждении, что преступник – так или иначе монстр.
Маркус положил тетрадь, заметив кое-что за старым буфетом. Железная дверь. Отодвинул буфет, открыл ее.
Яростный порыв ветра ворвался в каморку. Маркус выглянул наружу: дверь выходила на пустынную боковую улочку. Отсюда можно выскользнуть незамеченным и точно так же вернуться в дом. Наверное, со временем этим ходом перестали пользоваться, но Федерико Нони приспособил его для своих целей.
Где он сейчас? Куда пошел? Маркус снова и снова задавал себе этот вопрос.
Он закрыл дверь, быстро вернулся назад. Осмотрелся в гостиной, покопался в вещах. Не важно, если останутся отпечатки, главное – успеть вовремя.
Ощупал инвалидную коляску. Сбоку был прилажен карман, чтобы складывать разные предметы. Маркус сунул туда руку и нашел мобильник.
Хитрец, подумал он. Оставил сотовый дома, зная, что, даже если телефон отключен, полиция все равно может установить его местоположение.
Это означало, что Федерико Нони вышел из дома, чтобы действовать.
Маркус просмотрел последние звонки. Один из них, входящий, был принят полтора часа назад. Маркус узнал номер, поскольку сам набирал его днем.
Дзини.
Нажал кнопку вызова, стал ждать, пока слепой полицейский ответит. Но телефон звонил в пустоту. Маркус сбросил звонок и, похолодев от страшного предчувствия, бросился вон из дома.
21:34
Глядя на себя в зеркало в ванной комнате интерполовской гостиницы, Сандра размышляла над тем, что произошло после встречи с пенитенциарием.
Она чуть ли не целый час блуждала по улицам Рима, во власти ветра и раздумий. Забыв об опасности, которая могла подстерегать ее после утреннего покушения. Среди людей она ничего не боялась. Нагулявшись вволю, вернулась к Шалберу. Перед тем как постучать, помедлила на площадке, оттягивая, насколько возможно, момент встречи: можно представить себе реакцию интерполовца, его упреки, жалобы – как посмела она так надолго исчезнуть. Но когда Шалбер открыл дверь, Сандра прочла на его лице облегчение. Ее это поразило, она никак не ожидала такой заботы.
– Хвала Всевышнему, с тобой ничего не случилось, – только и сказал он.
Сандра смешалась. Она ожидала тысячи вопросов, но Шалбера удовлетворил сжатый рассказ о визите к Пьетро Дзини. Сандра отдала ему папку с делом Фигаро, полученную от старого полицейского, и интерполовец начал просматривать бумаги в поисках информации, которая могла бы привести к пенитенциариям.
Но так и не спросил, почему она настолько задержалась.
Сказал, чтобы помыла руки: скоро будет готов ужин. Потом вернулся на кухню, чтобы откупорить вино.
Сандра включила воду над раковиной, не отводя взгляда от своего отражения. Под глазами залегли темные тени, губы потрескались из-за привычки закусывать их в минуты напряжения. Сандра провела пальцами по растрепанным волосам, поискала в шкафчике расческу. Нашла щетку, в которой запутались женские волосы, очень длинные, каштановые. Вспомнила лифчик на спинке кресла в спальне, который она заметила утром. Шалбер сказал в свое оправдание, что квартира – проходной двор, но от нее не укрылось его замешательство. Она была уверена, что Шалберу прекрасно известно, откуда взялось это женское белье. Сандру, конечно, ничуть не задевало, что в постели, где она проснулась, лежала другая особа, может быть, всего несколько часов назад. Раздражало то, что Шалбер пустился в оправдания, как будто ее хоть сколько-нибудь интересовали такие вещи.
И тут она почувствовала себя полной дурой.
Она завидовала, другого объяснения нет. Ей была несносна сама мысль о том, что мир продолжает заниматься сексом. Произнести это слово, хотя бы втайне, мысленно, было облегчением. Секс, повторила она. Может быть, все потому, что такая возможность для нее закрыта. Не было никаких особых препятствий, но какая-то часть ее существа знала, что путь отрезан. Она будто слышала опять голос матери: «Милая моя, кому захочется лечь в постель с вдовою?» В самом деле, похоже на извращение, в некотором роде.
Сандра снова обозвала себя дурой: столько времени потратила зря на пустые мысли. Нужно думать о деле. Она слишком долго торчит в ванной, Шалбер может что-то заподозрить, следует поторопиться.
Сандра дала священнику обещание и намеревалась его сдержать. Если он поможет найти убийцу Давида, она уничтожит все следы, ведущие к пенитенциариям.
Так или иначе, сейчас будет лучше хранить подсказки в надежном месте.
Она повернулась к сумке, которую принесла в ванную и поставила на крышку унитаза. Взяла сотовый, проверила, достаточно ли в памяти места для фотографий. Там оставались снимки, которые она сделала в капелле Святого Раймондо из Пеньяфорта. Сандра собралась было стереть их, но передумала.
В том месте кто-то хотел ее убить. Изображения, возможно, помогут обнаружить, кто это был.
