Здесь, на вилле, судьба сыграла странную шутку. Игра случая казалась такой совершенной, что было трудно вообразить себе другое развитие событий. Такое нельзя подстроить, сказала себе Сандра. Но некоторые детали выбивались из общей картины.
Татуировка Джеремии Смита.
На груди были выколоты два слова: «Убей меня». В папке вместе с фотографией надписи лежало заключение эксперта по каллиграфии, в котором утверждалось, что татуировку сделал сам Смит. Какой бы садомазохистской эмблемой она ни была, удивительно, что призыв непосредственно соотносился с выбором, перед которым оказалась Моника.
Сандра сделала несколько снимков комнаты. Сфотографировала кресло Джеремии Смита, осколки чашки из-под молока на полу, телевизор устаревшей модели. Когда закончила, испытала внезапный приступ клаустрофобии. Хотя Сандра и привыкла к кровавым зрелищам, смерть казалась более ощутимой, неприличной среди столь обыденных предметов.
Чувство было таким нестерпимым, что нужно было срочно выбираться из дома.
* * *
Есть предметы, которые привязывают мертвых к миру живых. Их полагается найти, чтобы разорвать эту связь.
Лента для волос, коралловый браслет, шарфик… И роликовый конек.
Сандра припомнила короткий перечень фетишей, которые полиция нашла в доме Джеремии Смита и которые связывали его с жертвами. Даже можно было утверждать, что четыре убитые девушки так или иначе отождествлялись с этими предметами.
Она присела на каменную скамью и перевела дух. Только что она промчалась мимо коллег и выбежала из виллы в сад, чтобы укрыться от всех среди деревьев. Было приятно сидеть здесь, греться на утреннем солнышке, слушать, как налетающий порывами ветер щекочет листву, шорох которой напоминал раскаты смеха.
Четыре жертвы за шесть лет, повторила Сандра. У всех аккуратно перерезана яремная вена. Улыбка, вырезанная ножом на горле.
Сестру Моники звали Тереза. Ей был двадцать один год, она любила кататься на коньках. В один воскресный вечер, такой же как прочие, она исчезла. На самом деле катание на коньках было всего лишь предлогом: ей нравился парень, она хотела встретиться с ним. Кто знает, сколько времени Тереза ждала его на площадке, – в тот день он так и не появился. Может быть, Джеремия приметил ее в тот трудный для нее момент, когда она сидела совсем одна за столиком около киоска с напитками. Подошел под каким-то предлогом, угостил лимонадом. Эксперты обнаружили следы ГОМК, печально известного рогипнола, в бокале с фантой. Через месяц Джеремия Смит вернул тело, оставил его на берегу реки, в той же одежде, какая была на девушке в день исчезновения.
Все в забегаловке помнили синюю атласную ленту, которой Мелания – двадцать три года – подвязывала волосы, светлые-светлые. Форма официантки – не ахти что, а ей хотелось хорошо выглядеть. Она оживляла свой костюм этой деталью из пятидесятых годов, определенно винтажной. В тот день, когда ее похитили, девушка шла на работу. В последний раз ее видели на автобусной остановке. Ее тело появилось через тридцать дней на парковке. Горло перерезано, одежда на месте. Не хватало только ленты в волосах.
Ванесса, семнадцати лет, была помешана на спорте. Ходила каждый день заниматься на тренажерах. Не пропускала ни одной тренировки, даже когда неважно себя чувствовала. В день исчезновения она была простужена. Мать напустилась на нее, прочитала нотацию, старалась убедить девушку не ходить на занятие. Видя, что дочь упорствует, дала ей шерстяной шарф, – по крайней мере, горло будет в тепле. Чтобы успокоить мать, Ванесса этим шарфом укуталась. Матери было невдомек, что розового шарфика будет недостаточно, чтобы защитить дочь от опасности, которая ее поджидала. На этот раз наркотик был растворен в бутылочке с минеральной водой.
Кристина терпеть не могла свой коралловый браслет. Но об этом знала только ее сестра. Она и заметила, что его нет на запястье, когда явилась в морг на опознание. Браслет подарил жених, и Кристина все-таки его носила. Им было по двадцать восемь лет, они собирались сыграть свадьбу. Может быть, поэтому она испытывала некоторое напряжение. Столько приготовлений, и так мало времени в запасе, и вот с недавних пор Кристина начала прибегать к быстрому способу успокоить нервы. Спиртное помогало. Она приступала с утра и продолжала до самого вечера, каждый раз понемногу, никогда не напиваясь допьяна. Никто не замечал, что это превращалось в проблему. А Джеремия Смит заметил. Ему достаточно было проследить за ней в каком-нибудь баре, чтобы понять: с этой будет еще легче, чем с остальными.
Кристина стала последней жертвой серийного убийцы.
Эти описания явились результатом свидетельств родных, друзей, возлюбленных. Каждый вспомнил что-то личное, добавившее цвета в холодную хронику событий. Девушки предстали такими, какими были при жизни.
Люди, а не предметы, сказала себе Сандра. И предметы взамен людей. Потому что лента для волос, коралловый браслет, шарфик и роликовый конек заместили тех, кто остался только в воображаемом мире любящих.
Но при чтении этих профилей возникало противоречие. Все четыре девушки не принадлежали к необеспеченным слоям. У них была семья, друзья, они следовали определенным правилам поведения, имели перед глазами некие образцы. И все-таки позволили жалкому человечишке, вроде Джеремии Смита, подобраться так близко. Пятидесятилетний, далеко не красавец, он чем-то расположил их к себе, угостил напитком, одурманил. Почему они принимали знаки внимания от него? Он действовал при свете дня, как-то входил к ним в доверие. Как ему это удавалось?
Сандра была убеждена, что среди фетишей не найти ответа. Она закрыла папку, подняла голову, подставив лицо легкому нежному ветерку. И у нее в прошлом был предмет, который она отождествляла с Давидом.
Галстук, зеленый, как ящерица.
Она улыбнулась воспоминанию. Галстук был еще гаже, чем тот, желтый, в котором красовался комиссар, недавно вводивший ее в курс дела. Давид никогда не носил элегантных костюмов, он терпеть не мог наряжаться, словно какой-нибудь франт.
«Тебе надо пошить фрак, – подкалывала его Сандра. – Все чечеточники его носят, Фред». Но у него был только этот галстук. Когда служащие похоронного бюро попросили у нее костюм, чтобы обрядить тело, Сандра упала с небес на землю. Ей в голову не приходило, что в двадцать девять лет нужно будет решать подобную проблему. Выбирать одежду, которая представила бы Давида. В отчаянии Сандра принялась рыться в его вещах. Отложила куртку военного образца, синюю рубашку, брюки цвета хаки и кроссовки. Таким его помнили все. Но именно в тот критический момент она отдала себе отчет в том, что зеленый галстук-ящерица пропал. Сандра нигде не могла найти его, но не сдавалась. Обыскала весь дом, будто во власти наваждения. Это могло показаться безумием, но ведь Сандра уже потеряла Давида, и ей была нестерпима мысль о том, что она лишится еще чего-то. Хоть бы и ужасного галстука, зеленого, как ящерица.
Потом вдруг отчетливо вспомнила, куда он подевался. Вспомнила сразу, внезапно, совсем о том не думая. Как только могла она забыть?
