Галстук был единственным имеющимся в наличии доказательством того, что она обманула мужа.
Сидя в нескольких шагах от дома Джеремии Смита, Сандра подумала, что вовсе не заслуживает теплого солнца и ласкового ветерка. Она открыла глаза, которые до этого зажмурила, и поймала на себе взгляд каменного ангела. Неподвижная безмолвная статуя напомнила Сандре о том, что и ей есть в чем каяться, за что просить прощения. И о том, что не всегда хватит времени, не всегда представится случай исправить ошибку.
Что, если бы тому, кто стрелял в нее в капелле Святого Раймондо из Пеньяфорта, удалось ее убить? Она бы ушла из жизни с таким грузом на совести. Что осталось бы на память о ней родным и друзьям? Каким бы ни был тот предмет, тот фетиш, он бы скрыл от них правду. Она не заслуживала любви Давида, поскольку была ему неверна.
Девушки, которых похитил Джеремия, чувствовали себя в безопасности, сказала она себе. Точно как я, до того как войти в ту церковь. Вот почему они погибли. Маньяку удалось их убить благодаря их воле к жизни, которая заслоняла от них все плохое, что могло с ними случиться.
За каменным ангелом Сандра разглядела полицейских с собаками, которые обыскивали сад. Все было так, как говорил Камуссо: животные казались растерянными, их сбивали со следа запахи, поднимающиеся от влажной земли. Комиссар пытался выдать это за рутинный поиск, добросовестное стремление испробовать все средства. «Может, объявится еще тело, такое не раз бывало» – вот что он сказал. Но Сандра уже способна была различить, когда коллега пытается навести ее на ложный след. Предосторожность полицейского: он боится совершить промах, который впоследствии обернется против него же.
Тут за ее спиной возник комиссар Камуссо собственной персоной.
– Все в порядке? – спросил он. – Я видел, как вы опрометью выбежали из дома, и…
– Мне нужно было подышать свежим воздухом, – перебила Сандра.
– Обнаружили что-нибудь интересное? Мне бы не хотелось, чтобы вы вернулись к вашему шефу с пустыми руками.
Было очевидно, что коллега говорит все это из чистой вежливости. Но Сандра решила воспользоваться случаем:
– Есть одна вещь. Немного странная. Может быть, вы мне поможете понять…
Комиссар уставился на нее в изумлении:
– Выкладывайте.
Сандра уловила тень беспокойства в его взгляде. Она открыла папку и показала ему профили четырех жертв Джеремии Смита:
– Я заметила, что убийца наносил удар в среднем раз в полтора года. Поскольку, когда вы нашли его, этот срок миновал и вам известно, что он помещал девушек в другое место, не собирался ли он, случайно, приступить к действию? – Она продолжала серьезным тоном: – Как вы наверняка знаете, для серийных убийц временной интервал имеет решающее значение. Если каждый интервал делится на три фазы: инкубация, программирование и действие, я бы сказала, что Джеремия, когда почувствовал себя плохо, находился в разгаре третьей.
Комиссар не проронил ни слова.
Сандра не сдавалась:
– И тогда возникает вопрос, не содержится ли где-нибудь узница, которая ждет от нас помощи.
Эта последняя фраза попала в цель, Камуссо помрачнел.
– Возможно, – с трудом выдавил из себя комиссар.
Сандра догадалась, что не она одна строит такие предположения.
– Исчезла еще какая-то девушка?
Камуссо весь напрягся.
– Вы же знаете, как оно бывает, агент Вега: всегда есть риск, что распространится секретная информация, и это помешает ходу следствия.
– Чего вы боитесь? Давления прессы? Общественного мнения? Начальства?
Комиссар пытался выгадать время. Поняв, что коллега так просто не отступится, наконец признался:
– Студенка, изучающая архитектуру, пропала около месяца тому назад. Вначале были основания считать, что она исчезла по собственной воле.
– Боже мой. – Сандре не верилось, что она попала в самую точку.
– Все как вы говорите: время совпадает. Но доказательств нет, одни подозрения. Только представьте себе, какой поднимется гвалт, если станет известно, что мы не придавали делу должного значения, пока не обнаружился Джеремия Смит.
Сандра не винила коллег. Порой полицейские подвергались давлению и совершали ошибки. Только этих ошибок им никто не прощал. И поделом. Ведь чего ожидают люди: верных решений, твердых оснований для правосудия.
– Мы ее ищем, – вдруг заверил Камуссо.
И не вы одни, подумала Сандра, поняв теперь, какова роль пенитенциариев во всей этой истории.
Тень каменного ангела упала на комиссара.
– Как зовут студентку?
– Лара.
11:26
Озеро Неми, площадью где-то полтора квадратных километра, располагается в Альбанских горах, к югу от Рима.
Бассейн его когда-то представлял собой кратер вулкана. Из века в век передавалась легенда, будто оно хранит в своих глубинах остатки двух гигантских кораблей, роскошно отделанных, которые велел построить император Калигула: самые настоящие плавучие дворцы. Местные рыбаки издавна выуживали из озера разные занятные вещицы. После нескольких попыток только в двадцатом столетии, частично осушив водоем, удалось извлечь корабли, которые все равно сгорели вместе с музеем, где нашли пристанище, во время Второй мировой войны. Вину возложили на немецких солдат, хотя убедительных доказательств никто не представил.
Эти сведения содержались в туристическом буклете: Клементе оставил его в том же почтовом ящике, которым они пользовались, чтобы обмениваться документами. Между страницами было вложено краткое досье на хирурга Альберто Канестрари. Ничего особо значимого, кроме одного сообщения, которое и подвигло Маркуса совершить короткую поездку за город. Он ехал вдоль озера на рейсовом автобусе и размышлял о том, как тесно связаны с огнем эти места.
И вот отголосок прошлых трагедий: клиника, которой владел Канестрари на озере Неми, была подожжена и погибла в огне пожара. Виновных так и не нашли.
Автобус взбирался по узкой панорамной дороге, кашляя и оставляя позади короткий хвост черного дыма. Из окошка Маркус разглядел здание, почерневшее от огня: оттуда по-прежнему открывался неповторимый вид.
Автобус притормозил у площадки, Маркус сошел и продолжил путь пешком. Открыл ворота, рядом с которыми еще виднелась вывеска с названием клиники, хотя и нечитаемым, поскольку все вокруг заросло плющом. Пошел по тропинке через рощу. Деревья, кусты и травы разрослись привольно, нигде не оставив свободного места. Здание состояло из трех этажей плюс подвал: в прошлом, должно быть, это был загородный дом, затем его перестроили, многое привели в порядок.
Здесь находилось маленькое царство Альберто Канестрари, подумал Маркус, глядя на почерневший от копоти остов здания. Здесь человек, считавший себя хорошим, дарил людям жизнь.
