– Я поговорю с Брайе-Шмидтом, – сказал он.
Бой вытащил из кармана телефон и нашел нужный номер.
– Я позвоню ему, как только ты скажешь, где акции. Услуга за услугу. Он ожидает моего звонка.
Лицо Снапа побелело. Мысль о толчке в спину от своего партнера заставила его сжать кулаки так, что побелели суставы. В какой-то момент он словно готов был наброситься на противника, но тому такое поведение было лишь на руку. Отступив с десятком переломанных пальцев, Снап станет, пожалуй, более сговорчивым.
– Где акции? – повторил свой вопрос Бой.
Снап указал на туалетный столик в непосредственной близости от налетчика.
– Ты все это время сидел, облокотившись на них, ублюдок.
Бой отпихнул в сторону салфетку с крупными цветами и выдвинул ящик, скрытый за ней. Там и лежали акции, аккуратно перевязанные обрезком ленты.
В следующую секунду Снап набросился на Боя с кулаками и дикими воплями.
Но это оказалось последним, что он сделал.
* * *
Припарковавшись на привычное место, Бой ненадолго остался в машине, наблюдая за дождевыми каплями, которые блестели и растекались по лобовому стеклу. Как же удивительно деликатен датский весенний дождь, о котором он будет с тоской вспоминать, когда из черных дождевых туч зарядят ливни этакими канатами в палец толщиной – там, на окраине гор Рувензори, где он намеревался осесть в конце концов…
Оставалось всего несколько часов до того, как Бою предстояло отправиться в путь, и он был доволен. Он получил то, ради чего ездил в Карребэксмине. Предсмертная записка лежала на ночном столике, акции находились в папке рядом с ним. Отличное размещение.
Улыбнувшись, он прижал папку к себе, выбрался из машины, захлопнул за собой дверцу и окольным путем, как водится, направился к дому Брайе-Шмидта.
Как всегда, тщательно отслеживая, чтобы его никто не заметил.
Глава 34
Первое, что сделала Роза, появившись утром на работе, это хлопнула на стол перед Карлом парковочный талон.
– Ха-ха, – рассмеялся Ассад. – Как у тебя оказался талон на парковку, притом что у тебя нет машины? Роза, ты прямо какая-то вещь в себе.
Она пожала плечами.
– Он лежал в моей сумке. Я обнаружила его час назад, когда искала проездной на автобус. Понятия не имею, как и когда он туда попал.
Мёрк не торопился реагировать. Как бы то ни было, вчерашний приступ способствовал возникновению между ними некоей связи, которую невозможно было игнорировать.
– Роза, ты знаешь, вчера… Мне хотелось бы поблагодарить тебя.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Вовсе не потому, что Роза была так уж тронута, – скорее потому, что эта реплика оказалась совершенно несвоевременной на рабочем месте.
– О’кей, – сказала она и пару раз провела рукой по волосам; на взгляд Карла, они и так уже были порядочно всклокочены. – Ну, сейчас-то хоть тебе получше?
– Да, спасибо, гораздо лучше.
И это было правдой. Нельзя было назвать Розу сентиментальной. Если когда-нибудь она и поддавалась эмоциям, то, по крайней мере, не эмоциям окружающих.
Карл кивнул. Прекрасно. Интимность улетучилась, начинался рабочий день.
– Две вещи, – отрезала она. – Я обошла торговцев с улиц, находящихся в непосредственной близости от Трианглен, и показала им фотографию Марко. Ни единого отклика. Может, пара из них и отреагировали как-то вяло, увидев снимок, но ничем помочь мне не смогли. Больше ничего не могу сообщить. Спасибо за возможность подышать свежим воздухом и сбить ноги в кровь.
– А как это связано с парковочным талоном? – полюбопытствовал Карл.
– Никак. Это вторая вещь. Посмотри на него повнимательнее, – она указала пальцем на бумажку. – Печатные буквы, смотри!
Карл и Ассад сосредоточились. На краешке талона действительно проглядывали печатные буквы.
– Проклятие! – воскликнул Карл, прочитав надпись.
ЗОЛЯ ВОР.
ЕГО ШАЙКА ПРЯЧЕТ НАГРАБЛЕННОЕ В ЯЧЕЙКЕ В ЧЕРНОМ БРИЛЛИАНТЕ.
ОНИ ЧАСТО ПРИХОДЯТ ТУДА, ВЕЩИ ЗАБИРАЮТ ОКОЛО ЧЕТЫРЕХ ЧАСОВ.
КЛАН СОБИРАЕТСЯ ЕЖЕДНЕВНО У ЗАМКА ТИВОЛИ В ПЯТЬ.
МАРКО
Ассад закатил глаза.
– У этого парнишки пальцы прямо-таки приспособлены для чесания спины, – заметил он. – Они способны проникать повсюду.
И то правда. Он был словно тенью тени.
– Мы еще верим в историю Золя о том, что этот мальчик мог убить человека? – спросил Карл.
Ассад опустил голову и глянул на него из-под густых бровей. Что еще он мог добавить к сказанному?
– Да я, собственно, и не верю, – прозвучал голос Розы. – Однако нельзя игнорировать тот факт, что пару лет назад он находился в препубертатном возрасте, столь привлекательном для большинства педофилов. Мальчика могли вовлечь в какие-нибудь грязные отношения, откуда нам знать наверняка. Возможно, именно Золя и склонил его к этому.
– Роза, я повторю свой вопрос. Ты веришь в то, что мальчик, который любой ценой пытается связаться с нами, мог убить взрослого мужчину, закопать его, выкопать снова и попытаться обвинить в произошедшем собственную семью?
Роза замотала головой.
– Понятное дело, нет. Но ведь нельзя закрывать глаза ни на один из вариантов, верно?
– Почему бы ему попросту не познакомиться с нами? Я думаю, Ассад, в определенный момент именно ты предложил возможный ответ на этот вопрос. Ты сказал, что, вероятно, он никак не связан со страной своего пребывания, у него даже нет карты социального страхования.
Брови ассистента поникли, темно-карие глаза несколько раз подряд метнулись вбок. Карл не понял подобной реакции.
«Это была Роза», – беззвучно имитировал Ассад уголком рта.
Мёрк повернулся к Розе:
– Оказывается, это ты высказала такое предположение, подсказывает мне суфлер.
– Карл, – перебил его Ассад. – Погляди на почерк. Он выглядит так, будто его обладателю пятнадцать лет?
– Нет, – ответила Роза. – Он такой же детский, как и твой, Ассад.
– Вот именно. Я о том же. Самый что ни на есть детский почерк, как и мой собственный.
Какого рожна Ассад так вдохновился этим фактом?
– Значит, мы знаем бо́льшую часть, так? – заключил он.
Карл наморщил нос.
– Большую часть чего?
– Ну, у него нет карты социального страхования, и мы практически уверены, что у него ее никогда не было. Отсюда мы делаем вывод, что он, видимо, не датчанин; да он и не выглядит как датчане. Прямо как я. – Из чрева Ассада донеслось хрюканье. – Ха-ха. Замечательный бронзовый цвет кожи и вьющиеся черные волосы, совсем как мои, правда? Почерк говорит о том, что ему не так уж много лет, однако пишет он на довольно правильном датском языке. А почему? Потому что он уже давно живет в этой стране, так я думаю. Но все-таки он не гражданин Дании, как и остальные представители клана Золя, это по полученным мною сведениям. Получается, мальчик находится в стране нелегально. Он и другие жильцы дома Золя не могут являться временными обитателями государства на период заключения торговых сделок. Они проживают здесь постоянно, а потому должны расцениваться как нелегальные мигранты. Таково мое объяснение нежелания мальчика разговаривать с нами.
