* * *
Проснувшись в небольшой крытой моторной лодке, Марко был еще мокрый, однако теплый ветерок и яркий свет вынудили его встать и выбраться наружу.
Прищурившись, мальчик посмотрел на солнце и установил, что, судя по времени, он еще успеет добраться до квартиры Кая и Эйвина, прежде чем те уйдут на работу.
Последние сутки потрясли Марко. Два чернокожих парня подобрались к нему вплотную. Закрывая глаза, он отчетливо видел, как один из них выхватывает нож прямо перед его лицом, а второй выныривает из воды с вытаращенными бело-желтыми глазами.
Итак, Марко надо было уходить, он не мог рисковать оставаться здесь дальше. Не только в Копенгагене, но и вообще в Дании. Он отправится на поезде в Швецию и там попробует начать все с нуля. В стране, столь малонаселенной и столь обширной, что она может покрыть расстояние от Копенгагена до самого Рима, наверняка возможно будет затеряться. Марко много раз слышал шведскую речь на улице, язык не так уж сильно отличался от датского, так что выучить его будет легко. Тоже плюс.
Исходя из событий минувшего дня, месть в отношении Золя должна отойти на второй план. Перво-наперво ему требовалось выжить.
Добравшись до жилища Кая и Эйвина, он обсох – и настроился не покидать эти места, пока не обретет свои деньги. На этот раз они не смогут ему помешать.
Марко пару раз постучался, прежде чем Эйвин открыл дверь. Он совершенно не был похож сам на себя – настолько небритым, бледным и истощенным мальчик его еще не видел, – но, слава богу, не был настроен столь враждебно, как в последний раз. Кажется, он даже слегка оживился, увидев, кто пришел.
– О боже, Марко, – сказал Эйвин. – Где ты пропадал, мальчик мой? Мы с Каем так беспокоились… Ох, только посмотри на себя, как ты ужасно выглядишь! Заходи, переоденешься. Давай, давай.
Марко как-то расклеился. Губы его вновь задрожали. Как здорово было вновь здесь оказаться… Как раскрепощали теплые слова, улыбка Эйвина…
– Эй, Кай, – крикнул Эйвин. – Марко вернулся. Разве нам не повезло?
Вдруг мальчик услышал, как за его спиной входит в замок и поворачивается ключ.
Он инстинктивно обернулся и увидел Эйвина с ключом в руке. Взгляд его изменился на угрожающий, тело подалось вперед, словно он собирался напасть на Марко.
Тот резко повернулся к кухне и кухонной двери, однако в тот же миг подвергся настолько сильному удару по голове, что просто-напросто осел на пол.
– Эйвин, не давай ему подняться! – крикнул Кай, падая на колени у головы Марко, хватая его за руки и обматывая чем-то запястья.
Марко пытался сфокусироваться, но хаотичные световые вспышки в голове отфильтровывали все элементы окружающей обстановки, которые превращались в размытые и искаженные пятна.
Исключительно повинуясь рефлексу, он постарался прижать руки к себе и хотя бы немного повернуть тело, но в ту же секунду услышал какой-то шум в непосредственной близости от уха, за которым последовал еще один удар.
– Ай, – вскрикнул он и заплакал. – Почему вы так поступаете со мной? Я ведь ничего не сделал. Обещаю, что исчезну снова; я же только хотел забрать…
На него обрушился очередной удар. Затем он почувствовал, как костлявое колено Эйвина впилось ему в ребра, так что он едва не лишился возможности дышать.
– Да, он у нас, – донесся откуда-то сверху голос Эйвина. – Приезжайте прямо сейчас. Поторопитесь.
Теперь Марко увидел их обоих очень отчетливо. Эйвин с мобильным телефоном в руке сидел верхом у него на грудной клетке, а Кай находился рядом с его головой, крепко удерживая его предплечья. Кай выглядел плохо; лицо его было опухшим и избитым, кровоподтеки на нижней части шеи проступали черной дельтой на нежной коже.
Марко лежал совершенно неподвижно и чувствовал, как текли слезы, когда он посмотрел в отчаянные глаза Эйвина, которого так любил. Даже Эйвин предал его.
Возможно, из-за слез, возможно, из-за того, что Марко казался теперь таким маленьким и беззащитным в руках двух мужиков, но, вероятно, Эйвин увидел Марко таким, каким он и был. Их домашним мальчиком, которого они научили лучше говорить по-датски, играть в карты, писать и верить в возможность нормального будущего.
В тот миг он увидел в нем истинного Марко. И глубокие борозды, свидетельствовавшие о сильном гневе и разочаровании, уступили место иной мимике на пожилом лице – у Эйвина чуть вздернулись брови и задрожали уголки рта, и, наконец, просачиваясь через неровности дряблой кожи, по щекам покатились слезы.
– Марко, я понятия не имею, чем ты им досадил, – признался он дрожащим от плача голосом. – Но если ты не исчезнешь из нашей жизни навсегда, они вернутся, а мы этого больше не переживем. Поэтому нам придется выдать тебя. Господь позаботится о том, чтобы тебе не причинили вреда.
Кай подобного сострадания не испытывал.
– Надеюсь, они сделают с тобой то же самое, что сделали со мной, понял, Марко? Они разрушили нашу жизнь. Теперь мы боимся даже ходить на работу. И в этом виноват ты, понимаешь?
Марко замотал головой. Они ошибались. Ведь все обстояло совсем не так. Совершенно, абсолютно не так.
Он зажмурился и скорчился, чтобы Эйвин понял – он будет лежать спокойно, если только ослабить давление колена на грудь.
Через пять минут здесь будут враги, Марко знал это, потому что они рыскали по всей округе. Прибалты, африканцы, люди из банды Золя… да было абсолютно все равно, кто сейчас прибежит, потому что результат будет одинаковый. Золя был безгранично уверен в том, что он мог и чего хотел, – и его люди, соответственно, тоже.
Как можно медленнее Марко повернул голову набок и оглядел стену, оценивая возможные действия. Вариантов было немного.
Непосредственно над ним висела полочка, на которой находилась настольная лампа, замшевые перчатки и овальная миска с мелочью и ключами от подвала. Он хорошо помнил эту полочку. На уровне коленей тянулся провод от лампы, у ног стояли галоши и тапочки, в которые когда-то переобувался Марко. Ничего полезного для текущей ситуации.
Зато он почувствовал, что Эйвину постепенно становится неудобно сидеть в одной позе, потому что тот заерзал и вывернул колени наружу, упершись голенями в пол.
Марко затаился, как мышка. Сейчас Эйвин пересядет еще разок, и к этому моменту надо приготовиться, ибо другого шанса не представится.
Он дышал все глубже и глубже, так что мышцы живота и ягодицы напряглись, чего Эйвин не замечал; одновременно осторожно прижал к телу руки, так что захват Кая стал чуть жестче. Все зависело от того, в какой момент он ослабит захват.
Ровно в ту секунду, когда пальцы ног Эйвина прикоснулись к полу, Марко изо всех сил дернулся животом, резко выхватив руки. Результат оказался ошеломляющим – раздался звук от удара столкнувшихся старческих лбов.
Затем Эйвин упал на бок, задев полку, с которой тут же все посыпалось; Кай же повалился назад, рухнул на спину, не успев вытащить из-под себя ноги. Оба громко застонали, однако Марко это не остановило. Он с размаху ударил Эйвина в плечо, так что тот растянулся вдоль плинтуса, и, высвободившись, резко вскочил на ноги.
