– Зачем ты сюда пришел, с какой целью? – спросил он абсолютно спокойно, целясь в Рене с двухметрового расстояния.
– Я был в Карребэксмине и видел, что вы сделали с Тайсом Снапом и его женой. Это я вызвал полицию и посоветовал заглянуть еще и сюда. Да только я не был полностью уверен, что прав в своих предположениях, поэтому решил приехать сюда заранее и предупредить Брайе-Шмидта на случай, если я ошибаюсь.
Парень улыбнулся странной, неестественной улыбкой.
– Ты ведь врешь, да?
Рене затряс головой.
– Нет. Я приехал сюда, чтобы убить его. Ты – один из мальчиков-солдат, о которых рассказывал Снап?
– Нет, я Бой.
– Тогда прощай, Бой. – С этими словами он занес молоток над головой и метнул его прямо в африканца, успев сам отпрыгнуть в сторону.
Несмотря на это, копье угодило Рене в левую ладонь и пробило ее насквозь, выйдя с противоположной стороны.
Удивительно, но оно не причиняло боли, пока Эриксен не взялся за древко и не извлек его наружу.
Рука взорвалась от боли, причиняемой пораженными нервными окончаниями. Задыхаясь, Рене приблизился к витрине с ножами, не спуская глаз с чернокожего противника, который уже успел нагнуться и подобрать молоток. Очень медленно он поковылял к Рене, прилипнув взглядом к его горлу и занеся молоток над головой.
Негр мог бы просто запустить орудие в Рене, но желал поступить иначе. Он стремился приблизиться к жертве, установить с ней тесный визуальный контакт в момент убийства, это было очевидно.
Тогда Рене ткнул локтем в витрину и вынул оттуда нож, который по длине и весу не уступал упущенному молотку. И все же отступил к стене. Да, он сжимал в руке нож, но в данный момент не хотел применять его по назначению.
Заметив позади себя ручку двери, Эриксен нажал на нее сверху, и в тот же самый миг африканец наскочил на него, прицелившись молотком прямо в шею.
В какой-то момент Рене словно выпал из реальности. Тело отделилось от мозга, конечности – от туловища, истекающая кровью ладонь – от остальной руки. Лишь кулак с ножом жил своей жизнью, обороняя его.
В момент удара Рене вскинул руку с ножом к своей шее, и молоток не причинил ему никакого вреда, зато нож, парировав удар, вонзился в руку нападавшего на такую глубину, что из артерии на запястье фонтаном хлынула кровь.
Чернокожий был обескуражен и попытался отступить, но Рене крепко удерживал его, орошаемый кровью. Молоток грохнулся об пол.
Только теперь он увидел настоящий гнев, пролившийся из разъяренных глаз. Негр пытался пробить голову Рене своим лбом, в то время как из его тела струились потоки крови. Эриксен отвел голову назад, от чего тело налегло на дверную ручку, дверь за его спиной распахнулась, и оба противника повалились на пол примыкавшей комнаты.
Задыхаясь, парень подолгу смотрел на Рене и старался укусить его в шею, но постепенно его движения становились все медленнее, пока он наконец полностью не замер.
Эриксен пробовал отдышаться. Он был уже не юношей и потому в какой-то момент почувствовал, что сердце его вот-вот остановится от пережитого шока и хлынувшего в кровь адреналина. Внезапно, с очередным глубоким вдохом у него возникла реакция на происходящее – и вспыхнуло отвращение. Он отпихнул от себя покойника и лег на спину, уставившись в потолок. Через довольно продолжительное время наконец перевернулся и смог оценить текущую обстановку.
И тут Рене уперся взглядом в пару ног. Две столбо-образные ноги в тяжелых ботинках на шнурках, какими обычно пользуются только путешественники. Медленно он скользнул глазами вдоль ног, прекрасно понимая, что они принадлежали Брайе-Шмидту и что теперь именно в его руки он попал. А значит, все, через что он только что прошел и откуда ему удалось-таки выбраться, – все это было напрасно.
Закрыв глаза, Эриксен сдался на милость судьбе.
«Отче наш, сущий на небесах», – тихо молился он. Столько лет прошло с последней молитвы… Подумать только, что в свой последний день он вспомнил эти слова.
С удивительным покоем, окутавшим тело, он обратил взор на своего палача – и обнаружил, что человек этот сидел в инвалидной коляске и взгляд его был совершенно отсутствующим.
Рене рывком поднялся с пола и едва не поскользнулся в луже крови.
Мужчина, находившийся перед ним, был полностью парализован. Вокруг него на всех полочках стояли пузырьки с таблетками. На подоконнике лежали новые упаковки памперсов. На столе выстроились бутылки с медицинским спиртом, лежали хлопковые полотенца и бумажные упаковки с поролоновыми тампонами, которые обычно применяют в больницах.
Рене поклонился мужчине и заглянул ему прямо в глаза. Абсолютно никакой реакции.
Тогда он перешагнул через тело африканца, взял одно из полотенец и обернул им свою руку, на которой безжизненно повисли два пальца. Он будет разбираться с ними, когда уберется отсюда подальше.
И тут его взгляд упал на зеленую картонную папку, на которой значилось полное имя Брайе-Шмидта и его персональный регистрационный номер.
Рене открыл ее, и буквально первая страница заставила его выпучить глаза.
В журнале черным по белому было написано, при каких обстоятельствах у Брайе-Шмидта случился инсульт. Дата и время прилежно зафиксированы. 4 июля 2006 года. Задолго до начала их авантюры. Так вот почему он никогда лично не присутствовал на собраниях совета директоров… И вот почему африканец, назвавший себя Боем, выдавал себя за него…
Рене покачал головой.
– Интересно, как бы все обернулось, не будь ты в таком состоянии? – громко произнес он, похлопав мужчину по щеке.
Какое жалкое существование он влачил… Эриксен бы предпочел умереть, чем жить таким вот овощем, в который превратился Брайе-Шмидт.
Затем он обошел дом, пока не нашел комнату Боя с уложенным чемоданом, собранным в дорогу. Здесь же лежали и акции, аккуратно перевязанные ленточкой. Рене взял их в руки, на мгновение прижал к себе – и вдруг понял, что оставил по всему дому кровавые следы, не говоря уж о крови, капавшей с руки.
Поэтому он вернулся в комнату к Брайе-Шмидту и отыскал там коробок спичек, лежавший рядом с канделябром. На мгновение устремил взгляд на неподвижную фигуру в инвалидном кресле, после чего зажал ему нос и рот, не отпуская руки, пока мужчина не перестал дышать. Это оказалось совсем не драматично и завершилось вполне бескровно.
«О боже, бедняга, – подумал Эриксен. – Но ты не будешь больше страдать. Скоро все кончится».
Он взял со стола медицинский спирт и вылил содержимое бутылки на оба тела.
Уже собираясь отойти и бросить спичку, Рене заметил, что шея мертвого африканца запрокинута назад, а изо рта торчит вставная челюсть. На мгновение он остановился, разглядывая труп и обдумывая это невероятное совпадение. Затем он принял молниеносное решение. Вынул челюсть изо рта мертвеца и положил ее в свой карман, после чего достал собственный зубной протез и вставил его на место изъятого.
