Эриксен сознательно решил подольше помолчать, затем разгладил усы и сдвинул очки на кончик носа. Сделал чуть более глубокий вдох. Сложил руки на столе и приготовился к ответу. Все то же самое, как при непростом обсуждении бюджета.
– Ничего определенного я не знаю, – наконец выдал он и, глянув на араба с виноватой улыбкой, остановил взгляд на комиссаре полиции. – И потому заранее простите, если я заведу вас в тупик и погрешу против справедливости в отношении Старка. Как я только что говорил, между нами не существовало никаких личных доверительных отношений.
Оба кивнули ему, как голуби, разглядевшие крошки, разбросанные по скатерти. Пища, за которой они пришли, наконец-то попала в пределы досягаемости, выражали они всем своим видом.
– По правде говоря, вообще-то я думаю, была у него слабость в этом направлении. Я имею в виду… – Рене откашлялся. – Ну, он вел вполне нормальную семейную жизнь со своей подругой, я ведь исхожу из этого. Но за те несколько раз, что мы с ним вместе выезжали в командировки, его взгляды несколько поколебали мое представление о нем.
Комиссар полиции наклонил голову.
– Поколебали?
– Да. Неуместные взгляды в сторону молоденьких мальчиков. Особенно я обратил на это внимание в Бангладеш.
Полицейские переглянулись. Значили ли их многозначительные взгляды, что они напали на след? Удалось ли ему переключить их внимание в другом направлении?
А ведь удалось-таки, черт возьми.
– Вы когда-либо видели, как он высматривал мальчиков поблизости?
«Осторожнее, Рене, не выражай слишком ярую уверенность», – подумал он.
– Да, быть может. Я не вполне уверен, – сказал он вслух.
– И каким же образом?
– Ну я ведь не постоянно находился рядом с ним. Были моменты, когда я заходил в магазин, оставляя его на улице. Тогда у меня была возможность совершенно случайно оказаться свидетелем его пристрастий.
Здесь араб принялся чесать участок кожи между бакенбардами и бородой.
– Но вы никогда не видели, как он приглашал их к себе в номер? – спросил он на фоне громкого скрипа щетины.
– Нет. Но иногда ведь он ездил в одиночку.
– Таким образом, вы утверждаете, что Вильям Старк являлся педофилом и интересовался мальчиками. Как вы считаете, есть ли в вашем отделении сотрудники, которые выезжали вместе со Старком и могли бы обосновать ваше предположение? – спросил комиссар Мёрк.
Рене развел руками. Иногда такой жест представлял ответ сам по себе, и в таких случаях он был избавлен от необходимости прибегать к многословию.
– Не-а, вряд ли, – все же выдавил он из себя, как только почувствовал необходимость. – Если Старк ездил не со мной, то он отправлялся в командировку один. Да расспросите, наконец, самих работников отдела. Я не буду вам в этом препятствовать.
* * *
– Ассад, отправиться в министерство было прекрасной идеей, но мне показалось, на обратном пути ты был каким-то неразговорчивым, – заметил Карл по дороге от ротонды в подвал.
– Нет, Карл; надо, чтобы все улеглось и потряслось. Беседа с Эриксеном была весьма странной.
– Улеглось и утряслось, Ассад.
– Что стряслось?
– Неважно. Ну да, из уст Эриксена мы услышали много странных вещей.
Ассад улыбнулся.
– Да уж, его вставная челюсть явно не справлялась со словесным потоком… Видел, как дрожал один из резцов?
Карл кивнул.
Тогда Ассад вытянул руку вверх. Звуки из кабинета Розы, находившегося в глубине коридора, заставили обоих замереть. Подобные звуки совсем не были характерны для благопристойного рабочего дня в государственном учреждении, где туда-сюда сновали полицейские.
– Сдается мне, Роза уже закончила отчет, – прокомментировал Ассад, вращая выпученными глазами.
Черт возьми, если он не прав.
Они подкрались поближе к двери кабинета и услышали ритмичные удары в стену в сочетании с глубокими стонами и абсолютно беззастенчивым прерывистым писком Розы.
– Карл, это не видео, они трахаются по-настоящему, – прошептал Ассад.
Мёрк посмотрел на лестницу в противоположном конце коридора. Ах, как было бы здорово, если б сейчас сюда явились коллеги! За скандалом последует целый месяц ядовитых взглядов. Истории о выходках Розы на рождественском корпоративе в Стейшн Сити тотчас всплыли бы снова и расцвели пышным цветом. Завоеванный престиж оказался бы упущен, и Розе пришлось бы кое за что ответить.
Покачав головой, Карл с раздражением ощутил, как на лбу проступают капли пота и как шум из-за закрытой двери совершенно неуместно способствует безошибочным признакам оживления в его собственных штанах.
– Они ведь не могут заниматься этим в рабочее время, – запротестовал он шепотом.
– Ты же сам слышишь, могут.
Взглянув на Ассада, Карл глубоко вздохнул. Именно в таких ситуациях становилось понятно, кто из них учился в школе полиции, а кто – нет.
– РОЗА! – заорал он и с такой силой заколотил по двери, что заставил вздрогнуть самого себя и всех остальных.
Меньше чем за миллисекунду за дверью стало тихо. А затем, примерно через такой же короткий временной интервал, раздался какой-то шорох. Не так уж сложно было догадаться, что там происходит.
– Гордон, давай выходи. Мы не станем тебя бить, – зарычал Мёрк, ожидая увидеть человека со следами раскаяния на лице, но ничего подобного не было и в помине.
Противник предстал перед ним всклокоченным, с масленой улыбкой на губах, абсолютно не подавленным, а скорее торжествующим и полным сознания собственного триумфа. Гордон заполучил свою добычу всего за несколько дней и отлично понимал, что ничего ему за это не будет. К сожалению, он был прав. Карл в последнюю очередь отправится к Бьёрну с подобными жалобами на своих сотрудников. Ибо в этом случае бумеранг полетит в него со страшной силой.
«Ну подожди у меня», – пытался Карл показать всем своим видом, когда Гордон прошествовал мимо. Не скоро еще Мёрк забудет, с какой беспечностью этот кретин подтянул штаны, поправляя ремень.
Подождав еще минуту, они вошли на территорию любовного акта.
– А, так вы тут? – сказала Роза удивительно покорно из-за своего рабочего стола. – Разве вы не собирались домой после своих дел?
Карл оглядел комнату. Документы, упавшие со стола, туфли, отшвырнутые к стене, пустая бутылка из-под красного вина и два бокала…
– Роза, ты что, пила вино в рабочее время? – спросил он.
Она нехарактерно расслабленно пожала плечами:
– Глоточек пропустила, ну да.
– А Гордон теперь причислен к нашему постоянному инвентарю? Ты же знаешь, что я с этим не согласился.
