– Я сожалею о своем прямом вопросе, но что вы скажете по поводу подозрения в самоубийстве?
Она улыбнулась – запросто, без всяких условностей.
– Вильям абсолютно не такого склада. И он был доволен своей жизнью и работой. Единственное, что тяготило его, это состояние Тильды. Он никогда никого не оставил бы в беде, тем более нас.
– И между вами все складывалось хорошо?
Малена закивала. Сначала быстро, потом чуть медленнее. Словно заданный вопрос высвободил в ней энергию, копившуюся и сидевшую в ней слишком долго. Она не испытывала колебаний, однако ментально пребывала в том состоянии, когда мозг уже отказывался воспринималась печаль.
– Мы были родственными душами, вам это говорит о чем-нибудь? – Малена резко взглянула на Карла, и от этого ему стало неприятно, как будто эта женщина разоблачила его насущное взаимодействие с чувством любви.
Ассад угрожающе передвинулся на край кресла. Исходная реплика для потенциальной шоковой терапии наконец созрела.
– На его работе мы получили кое-какие сведения о том, что у Вильяма, возможно, имелись некие пристрастия, о которых вы могли быть не в курсе. У вас есть какие-нибудь идеи на этот счет?
Она покачала головой.
– Да нет, Вильям всегда был очень открыт во всем. На самом деле, для него существовали лишь три действительно важные вещи в жизни: на первом месте Тильда, затем я и, наконец, работа. – Малена улыбнулась, словно все, что касалось его личности, было непоколебимо. – А о чем вы думаете?
– Вы говорите, открыт во всем?
Карл не знал больше никого, кто, кроме Ассада, был бы способен выпалить в воздух фразу настолько флуоресцирующую, что она продолжала висеть и светиться еще долгое время после окончания беседы.
– Даже в отношении самых интимных вещей? Сексуальных фантазий и тому подобного?
Малена чуть не рассмеялась – по-видимому, потому, что сексуальные потребности Вильяма в ее представлении были весьма предсказуемыми и невыдающимися, – но затем подавила в себе этот порыв.
– А что вы подразумеваете под фантазиями? И что тут такого? Или у вас они никогда не возникают?
Здесь улыбка Ассада, вероятно, оказалась слишком снисходительной, учитывая последовавшую за ней фразу.
– Возникают-возникают, но уж никак не в связи с молоденькими мальчиками и девочками.
Женщина была шокирована. Она принялась сосать нижнюю губу; лицо ее побелело гораздо быстрее, чем Карл мог себе это вообразить. Затем Малена схватилась за край платья и затеребила его с такой силой, что заскрипела ткань. На мгновение она утратила дар речи, но голова ее качалась, как метроном, и слова были готовы вот-вот слететь с языка.
Наконец она заговорила – медленно, но как будто нанося словами удары:
– Ты что, только что сказал, что Вильям подозревается в педофилии? Ты это утверждаешь, недоумок несчастный? Да? Отвечай же, я хочу услышать ответ из твоей вонючей пасти, слышишь?
Ассад абсолютно по-библейски склонил голову и подставил вторую щеку. Ситуация грозила молниеносным развитием.
– Позвольте взять слово мне, – вклинился Карл. – Возникало ли у вас когда-либо хотя бы малейшее подозрение о педофильских склонностях Вильяма? Взгляды в сторону детей или долгие ночные часы, проведенные в Сети?
Слезы в глазах Малены могли быть вызваны гневом, и все-таки не в гневе стоило искать их причину, об этом говорил весь язык ее тела. Она медленно покачала головой.
– Вильям был совершенно нормальным мужчиной. – Пару раз сглотнула, чтобы подавить позывы расплакаться. – И да, он сидел за компьютером ночи напролет, но его вынуждала к этому одна только работа. Думаете, такая женщина, как я, не знает, каким образом проникнуть во все тайники своего мужа, да и в его компьютер, если уж на то пошло?
– Существуют внешние накопители. Сейчас их делают довольно маленькими. Такой легко спрятать в карман. У него имелись подобные?
Малена опять закачала головой.
– Зачем вы вообще сюда пришли? Неужели недостаточно того, что я живу в полной неопределенности по поводу того, что стряслось с Вильямом? – Она хотела добавить еще что-то, но вместо этого слегка повернула голову в сторону; лицо ее было напряжено. Глотательных движений для борьбы с плачем уже не хватало. Именно в подобных ситуациях и разоблачается истинный возраст человека – кожа словно истончается. Малена сделала глубокий вдох и повернулась к ним. – Нет, у него не было такого накопителя, Вильям был не особо подкован в плане техники или электроники
[20]. Можно сказать, что он являлся самым преданным приверженцем аналогового оборудования, какого только можно вообразить. Уверенно стоял обеими ногами на земле, вот так. Понятно?
Карл кивнул Ассаду, который извлек из кармана фотографию.
– Вы знаете этого мальчика? Я понимаю, что лицо его плохо видно, но, возможно, вы опознаете одежду или что-то еще? – спросил Мёрк, показывая ей стоп-кадр с Марко из записи с камеры видеонаблюдения.
Малена нахмурилась, но промолчала, пока Ассад тщательно описывал, как выглядел этот парень и что он был замечен рядом с домом Старка.
– Вам не кажется странным, что мальчик такого возраста столь активно интересуется Старком, тем более по прошествии стольких лет?
– Да, конечно, это странно. Но, возможно, оно означает нечто совершенно иное, чем…
– Этот паренек был совсем маленьким, когда Старк пропал, – стоял на своем Ассад.
Женщина поняла намек и уже выдвинула клешни, поэтому Карл осторожно ткнул помощника локтем и перехватил инициативу:
– Вопрос состоит в том, какое отношение этот мальчик, которому на тот момент было не больше двенадцати-тринадцати лет, мог иметь к Вильяму Старку. У вас есть варианты?
– Мой вариант заключается в том, чтобы вы заткнулись со своими гнусными намеками, вы меня хорошо слышите? Вильям не был педофилом, он…
Малена замолчала, словно от звука шагов по коридору из нее выскочила пробка.
Все трое обернулись на дверь, откуда показалась заспанная светловолосая голова с бровями вразлет.
Карл попытался улыбнуться девушке, Малена подняла руку в привычном материнском приветствии, искренне надеясь, что дочь все-таки не слышала ее слов, однако выражение лица Тильды не оставляло сомнений в обратном.
– Ты в порядке, моя дорогая? – спросила Малена.
Девушка ничего не ответила.
– Кто вы? – кисло поинтересовалась она.
Ассад поднялся первым.
– Мы приехали из полиции, Тильда. Меня зовут…
