Эмили обеими руками закрыла лицо, глубоко вздохнула и заставила себя перестать плакать. Она понимала, что гнев на него – всего лишь защитный механизм От этого понимания ярость не становилась слабее, потому что только ярость удерживала ее на плаву. Она больше не хочет жить с Томасом, не хочет быть его женой. Но это не значит, что она готова к тому, что его больше не будет в ее жизни. Не отнимая рук от лица, она снова заговорила с Томасом, все тем же шепотом.
– Я не справлюсь одна, – сказала она ему и себе самой. – Я не могу потерять вас обоих.
Обманный лес никогда не затихал. И никогда не должен был затихнуть. Лес и существа, населявшие его, были полны такой жизни и таких красок, что тишина была бы равносильна смерти.
Но сейчас в Обманном лесу было очень тихо.
Глаза генерала Арахисовое Масло превратились в узкие, затянутые паутинками щелки, ноздри раздувались. Все его чувства были обострены, готовы уловить малейшую перемену в окружающей обстановке. Он пробирался сквозь чащу, держа путь на восток, хотя в этой части леса не было настоящих тропинок.
Славящиеся своей горластостью апельсиновые вопильщики протискивались сквозь подлесок и перебирались через выступающие корни без единого звука. Единственный шум, который они издавали, преодолевая самое сердце Обманного леса, был скрежет их зубов да шорох ветвей и листьев по цитрусовой коже, которая целиком покрывала тела вопильщиков.
Кровожадные твари. Большинство обитателей Обманного леса думало о вопильщиках именно так. И генерал Арахисовое Масло очень долгое время разделял это мнение. Но когда он объяснил апельсиновым вопильщикам, что стоит на кону, все племя поклялось отдать жизнь за дело генерала. Некоторые из них уже заплатили эту высшую цену.
И все же они до сих пор были на его стороне. Ибо если генерал потерпит неудачу, им всем конец.
Но в молчании апельсиновых вопильщиков, хотя и поразительном, и близко не было ничего столь же из ряда вон выходящего, как в молчании маленького оранжево-зеленого дракона, который восседал на плече генерала Арахисовое Масло. Генерал попросил Смычка сопровождать его главным образом из тех соображений, что в случае необходимости связаться с кем-то крылышки дракончика будут незаменимы. Однако воспользоваться этой возможностью придется лишь в самом крайнем случае, поскольку полет Смычка сопровождает музыка. Они не могли точно знать, какие агенты и страшилища по наущению шакала Фонаря могут рыскать по Обманному лесу. Но мелодичные звуки, которые издают драконьи крылышки, наверняка привлекут нежелательное внимание.
Так что пока Смычок сидел на генеральском плече, увязая когтями в арахисовом масле. Несмотря на в целом учтивое поведение дракона, с начала их путешествия он уже посетовал на это обстоятельство не менее полудюжины раз. Генерал дал ему слово, что, когда ему придет время подняться в воздух, на драконьих лапах не останется ни унции клейкого вещества. Его заверения, казалось, не слишком утешали Смычка.
Генералу уже начало надоедать их повторять.
На самом деле генералу уже начало надоедать очень многое в этом сценарии. Хотя ничто не волновало его больше, чем безопасность ребенка, скрываться по кустам, по его мнению, солдату не подобало. Террористу, может, и простительно, но не солдату.
И все же он достаточно знал о солдатах в джунглях, чтобы постоянно держаться начеку.
Они еще примерно милю передвигались в молчании, медленно пробираясь сквозь чащу, а потом лес поредел и места стало больше. Утоптанной тропинки не было, но хватало места свободно шагать под пологом ветвей, сплетенных самой природой или фантазией. Генерал так и не пришел к твердому убеждению, что именно устанавливало законы в этом месте.
Дракон завозился на генеральском плече, его крылышки слегка затрепетали, и на мгновение послышался звук, будто кто-то невесомо пробежал пальцами по струнам арфы. Генерал досадливо крякнул, но ничего не сказал. Смычок, по зрелом размышлении, был превосходным спутником в путешествии. Он хранил молчание, когда его просили об этом, и оказался куда смышленее, чем генерал мог бы подумать.
Чешуйчатое брюшко лежало на арахисовом масле, хвост спускался по генеральской спине. Генерал ощущал все это. Отпечаток каждой чешуйки, еле заметный вопросительный знак, оставшийся после того, как хвост смычка принял другую форму. Коготки, вязнущие в арахисовом масле, слегка переместились, но на этот раз дракон справился со своими крыльями.
Что-то было не так.
– Ты беспокоишься, дракон? – спросил генерал.
Вопильщики рассеялись по лесу по обеим сторонам, один забежал далеко вперед, производя рекогносцировку, еще один семенил позади, охраняя тылы. Но несколько ближайших уставились на генерала с удивлением в безумном хаосе их широко раскрытых лимонно-желтых глаз.
– Разве у меня нет причин беспокоиться, генерал? – отозвался Смычок без тени веселья, которое обычно звенело в его голосе.
– Да, сейчас у нас масса поводов для беспокойства, – согласился генерал Арахисовое Масло. – Мы вынуждены делать то, что, я уверен, ни тебе, ни твоим друзьям и в голову прийти не могло.
Смычок немного помолчал. Потом, с оттенком раскаяния, но без злобы, сказал серьезно:
– Я никогда не думал, что буду сидеть у тебя на плече и что мы будем союзниками. Это после того, как ты столько времени пытался убить меня.
Наверху что-то пискнуло, и жирная сова, фырканьем выразив свое неудовольствие их вторжением, расправила крылья и лениво сорвалась с толстой ветки – лишь затем, чтобы преодолеть три ярда до соседнего дерева, на котором она и устроилась. По пути сквозь чащобу им попадались всевозможные существа Они миновали исполинскую каменную фигуру людоеда, который забрел слишком далеко от своей пещеры и не успел вернуться домой до восхода солнца. Зайцы и птицы встречались в изобилии, а еще, как показалось генералу, они видели небольшой разведывательный отряд белок-летяг, перескакивающих с дерева на дерево. Но они были слишком проворны, и он не успел как следует разглядеть их и потому не мог быть полностью уверен.
Обманный лес населяла живность.
Над этим следовало поразмыслить.
На кону стояло нечто большее, чем жизнь Натана Рэнделла. Или рассудок его отца. На кону стоял сам Обманный лес. И у каждого его обитателя были свои собственные заботы. Как у дракона, которого все называли Смычком.
– Я никогда не хотел убить тебя, дракон, – признался генерал, впрочем не слишком охотно. – Понимаешь, у меня такая роль. Каждый из нас играет в этом мире свою роль, и моя заключается в том, чтобы угрожать самым добрым и невинным созданиям. И тебе в их числе.
Смычок рассмеялся.
– Значит, ничего личного, да?
Генерал Арахисовое Масло улыбнулся.
– Ничего личного, – повторил он.
Миг спустя Смычок вздохнул.
– Наверное, я просто тревожусь об остальных. Брауни и мистеру Тилибому, скорее всего, ничего не грозит, если они будут сидеть там, где сидят. Но мне очень жаль, что не получилось послать кого-нибудь другого, а не Хохотуна…
