— Вот на этой счастливой цифре и закончим твои несложившиеся замужества.
В гостиной без звука работал телевизор, а на диване красовались два страдающих женских тела. Лица у этих «тел» были весьма помятые и отливали благородной зеленцой. Говорить у вчерашних дебоширок сил не было. Они даже глазами с трудом ворочали, следя за нашим с Тео приближением. Между ними возлежал Евграфий, взявший на себя шефство над помирающими от алкогольной интоксикации особами. И его даже периодически вяло почесывали или поглаживали. А вот Беллы видно не было.
Оценив состояние страдалиц, я пошла за еще одной порцией антипохмелина, а жениха отправила в магазин за пивом.
Когда дамы более-менее очухались, Элизабет шепотом позвала сына:
— Тео, книга в мой чемодан. Извинить, я вчера… — Кстати, надо отдать должное ее воспитанию. Несмотря на жуткое физическое состояние, леди не забывала о приличиях и говорила на русском языке, чтобы ее понимали все присутствующие.
— Да я понял, — улыбнулся он.
Что удивительно, багаж обеих мам обнаружился в квартире. Кто и когда его привез с места моей работы, я не знаю. Вчера было не до того, а сегодня уже неактуально.
Оказалось, леди Мортем прилетела не просто так, а привезла книгу из семейной библиотеки. Почему нельзя было сфотографировать на телефон нужные страницы и отправить их по электронной почте — вопрос не ко мне. Может, некромантские гримуары нельзя копировать?
Но как бы то ни было, Теодор ушел с головой в изучение старинного талмуда, а я поехала в свой разгромленный кабинет в офисе, чтобы посмотреть, что еще можно спасти, разгрести хоть немного сотворенный там хаос и забрать потом купленные вчера платье и туфли.
Встретилось наше странное неадекватное пополнившееся семейство уже вечером, когда я приползла домой. Вчерашние фурии за день на фоне общих похмельных страданий сблизились окончательно и мило ворковали, все так же оккупируя диван в гостиной. Правда, вид у них уже был не столь плачевный, как с утра.
На мой немой вопрос, выраженный взглядом, Василий закатил глаза и провел себе ребром ладони по горлу. Сие, вероятно, означало, что его всё достало, но уйти он не может, ибо находится при исполнении своих обязанностей домового. И я его понимаю. Моя мама доведет кого угодно до белого каления. Не просто же так Вася в свое время сбежал вместе со мной, а не последовал за прежней хозяйкой.
Ужин, как ни странно, прошел тихо. Две мамы переглядывались и задумчиво размазывали по тарелкам картофельное пюре. Белка и енот спешно закидывались едой, мечтая спрятаться от греха подальше. Похоже, даже любвеобильный Енька устал выступать в роли антидепрессанта и плюшевой игрушки для тисканья. Мы с Теодором позволить себе ретироваться и скрыться от всех не могли, а потому сидели как… жених с невестой.
Приближалось страшное — совместная ночевка в моей спальне. Как себя вести, я не имела ни малейшего представления, потому что дальше поцелуев у нас с Тео дело не заходило. Но в то же время нужно создать видимость бурного романа, иначе Стрельцова-старшая точно что-то заподозрит. И если она решит, что я ее одурачила, то мало не покажется никому. А потому следовало разыграть нашу партию правильно.
Ночь вступила в свои права, все разбрелись по спальным местам. Мортем, которого внезапно переселили в мою опочивальню, похоже, не знал, чего от меня ожидать, и поглядывал с легким интересом. Я же сидела перед зеркалом, методично расчесывала волосы и строила коварные планы.
Наконец стихли звуки, все угомонились, и вот тогда я с предвкушающей улыбкой встала и подошла к кровати. Мой жених уже лег, одетый в шелковые пижамные штаны (ишь, пижон какой, оказывается), но глядя на меня, напрягся.
— Арина, ты меня пугаешь, — прокомментировал он мой оскал.
— Тс-с-с! — Я еще и палец к губам приложила. — Тео, сегодня мы будем изображать бурную страсть во всех ее проявлениях. Понял?
— Не совсем, — поднял он одну бровь и улыбнулся, но отвечал мне едва слышно, приняв мои правила. — Почему только изображать? Что нам мешает наслаждаться ею по-настоящему? Я — за!
— Ты не понял. Если мы «по-настоящему», то будем стараться вести себя тихо. А надо — наоборот.
Вторая бровь некроманта взлетела вверх, а в разноцветных глазах мелькнуло непонимание. Даже черное око сейчас выражало озадаченность.
— Сейчас мы будем… много чего делать, стонать и так далее. Можешь покричать, — разрешила я.
— Я?! — хрюкнул он от смеха. — Предпочитаю, чтобы женщина кричала от страсти в моих объятиях.
— Как-нибудь в другой раз, — закусила я губу, чтобы тоже не рассмеяться.
Скинув халат, я осталась в пижаме, состоящей из шортиков и маечки. Перебралась на кровать и скомандовала:
— Давай!
…Господи, я так не развлекалась с детского возраста. Два… взрослых человека, жених и невеста, прыгали на кровати, то сидя, то стоя. При этом громко стонали, периодически издавая утробные взрыкивания.
Мортему оказалось легче. Чопорный англичанин, которого «ужасные русские» таки испортили, буквально задыхался от смеха и совершенно неприлично гоготал. К счастью, делал он это тихо, а вот его стенания, которые якобы от страсти, а на самом деле именно из-за того, что некроманта буквально на части рвало от всего происходящего, были громкими и проникновенными. Мне же приходилось руководить этим эпичным представлением и звуковым сопровождением, что отвлекало от веселья. Думать же надо, чтобы не повторяться, проявлять креативность…
Кровать ходила ходуном. Скрипели по паркету ее ножки. Изголовье, благодаря нашим совместным усилиям по толканию бедного ложа, стучалось в стену. А то! Мы не ищем легких путей. Только феерия, только хардкор!
Попрыгав очередной раз на кровати, я махнула рукой Теодору, и он, утирая слезы, протяжно взвыл:
— О да-а-а!
— Быстре-е-е! — проблеяла я и заткнула рот подушкой, чтобы не ржать вслух.
— Да-а-а! — О матрас, изрядно пострадавший от наших забав, бился в истерике некромант.
— Да, Тео, да-а-а.
Мы выдохлись и попадали солдатиками на постель, которая сейчас напоминала поле боя.
— Всё? — прошептал Мортем, подгребая меня поближе.
— Ага-а-а, — зевнула я. — Сейчас таймер заведу. Часа через три повторим. Тебе же хватит этого времени, чтобы снова быть готовым на любовные подвиги?
— Да я и раньше готов, — фыркнул он. — Ты плохо думаешь о своем будущем муже.
Я заинтересованно покосилась на «будущего мужа», но вслух свои мысли высказывать не стала. Таймер завела на два часа. Он-то, может, и боевой некромант, привык к нагрузкам. Но я-то хрупкая и нежная ведьма — цветочки и травки там собрать, из мухоморов и поганок пакость какую сварить… Я так сразу не могу, мне отдых нужен.
К рассвету мы проводили третий раунд нашего «сексуального» марафона. Мортем меня совершенно очаровал тем, что полностью поддержал эту мою идиотскую авантюру, не пытался спорить и крутить пальцем у виска. Более того, он как настоящий джентльмен даже не стал уговаривать меня сделать всё по-настоящему. Не то чтобы я была сильно против, но как-то морально не готова столь быстро перевести наш едва начавшийся роман с поцелуями в подъезде в… горизонтальную плоскость.
