Причем умом я понимала, что веду себя абсолютно по-дебильному, но отчего-то сие совершенно не смущало. Может, те препараты, что мне вколол Перепелкин, действуют не только на тело, но и вызывают разжижение мозгов? Мои вот точно глюканули.
Мортем тем временем вырвал стальное лезвие из моего тела, и его (тело, не лезвие) тут же пронзила боль, а сознание мое померкло.
Ощущение себя человеком, а не призрачной сущностью, возвращалось медленно и эпизодично. Изредка до меня доносились обрывки чьих-то слов, негромкие голоса… Но понять, о чем говорят окружающие меня люди и нелюди, не удавалось. Воспринималось всё словно белый шум.
А потом — раз — и я внезапно для самой себя распахнула веки и уставилась в белый потолок. Поморгав, скосила глаза и опознала интерьер своей спальни. Та-а-ак. Значит, я уже дома. Меня спасли, оживили и привезли в мою квартиру. Уже хорошо. А где все? Почему меня не холят и не лелеют?
Чуть повернувшись, я опустила взгляд и увидела черную встрепанную шевелюру.
Мортем! Хороший мой!
Он дремал, сидя прямо на полу, прислонившись к кровати, сложив на нее руки и опустив на них буйну голову. Я попыталась шевельнуться, напрягая силы, с трудом сдвинула руку, дотянулась до волос мужа и зарылась в них пальцами. Дорогой супруг вздрогнул от моего прикосновения, встрепенулся и уставился на меня мутными со сна глазами.
— Арина! — выдохнул, встретившись со мной взглядом. — Наконец-то! — Рывком вскочил, сел на край постели и судорожно обнял мое непослушное тело.
— Привет, — прошелестела я. Голос пока не слушался, и даже этот едва слышный шепот дался с трудом.
Как-то тяжело возвращаться в мир живых.
— Как же ты меня напугала, — пробормотал мне в шею Теодор, и я ощутила что-то влажное. Это… слезы?!
— Ты плачешь? — не преминула спросить.
— Это от облегчения, — нервно отозвался он и выпрямился. Резко потер лицо руками, отвернувшись на мгновение, и снова взглянул на меня.
Вид у него был, мягко говоря, потрепанный. Волосы грязные и всклокоченные, будто несколько дней не встречались с шампунем и расческой. Лицо помятое и посеревшее, глаза, наоборот, красные от утомления и полопавшихся сосудиков. И щетина… примерно трёхдневная.
Какая?!
Глава 26
— И давно я?.. — сделала я верные выводы.
— Четверо суток, — устало ответил некромант, ласково поглаживая мои руки. — Пришлось повозиться, чтобы у тебя не осталось шрама, а душа вернулась обратно и полностью закрепилась в теле. Ты в курсе, что у тебя невероятно своенравная и взбалмошная душа, которая так и норовила сбежать? А потом ты спала.
— О, — не нашлась я, что еще сказать.
Вопросов у меня был миллион и еще сотня, но сил их задать пока не имелось.
И тут наш камерный разговор нарушил крик Беллы, ворвавшейся в распахнутую дверь:
— Очнулась! Родненькая моя! — Белочка длинными прыжками преодолела расстояние до кровати, взлетела на подушку и обняла меня за шею крошечными лапками. — Бессовестная ты моя! Так напугать любимого фамильяра! Ну почему не позвала, не предупредила?!
— Аринушка. — От двери медленно шел Енька с вытянутыми вперед лапками. — Обнимашечки? Мы так переживали, горевали и плакали…
Дойдя, Евграфий вскарабкался и прижался ко мне всем тельцем.
— Звери, не задушите Арину, — с грустной улыбкой посоветовал им Теодор.
— А ты вообще молчи, Кощей зловредный! — шмыгнула носиком летяга. — Допустил, чтобы молодую жену из-под носа украли, в трущобы притащили, дырку в груди сделали…
— Белл, ну не ругайся ты на него, — всхлипнув от избытка чувств, попросил ее енот. — Ты же видела, как он старался ее спасти и переживал. Больше трех суток не спал, у кровати ее дежурил. И вообще, если бы Тео не хранил ее смерть, то мы бы сейчас Арину не обнима-а-али, — сорвался он на рыдания на последнем слове.
— Ну тише, тише, хорошие мои, — прошептала я, одной рукой поглаживая Еньку, другой Беллу. — Я вас всех тоже люблю. И тебя люблю, Тео. Спасибо, — посмотрела я в глаза мужу.
Тут в комнату заглянул Вася. Встретившись со мной взглядом, молча подошел к кровати, погладил по голове широкой ладонью и тяжело вздохнул. Похоже, домовой просто не знал, что сказать в такой ситуации. Он ведь меня, считай, вырастил и очень любит, как и я его. Мы с ним одна семья, пусть он и нечисть в некотором роде.
— А где все остальные? — спросила я, когда слезоразлив, устроенный фамильярами, иссяк.
— Твои коллеги под командованием Колосова трясут ВУСВОМ. Ваш глава был в такой ярости, когда выяснилось, что все эти убийства организовал его личный помощник, что чуть город не разнес, — пояснил Теодор, вновь завладев моей рукой. — Мои родители и твоя мама им помогают.
— Вы мне расскажете всё?
— Непременно, только попозже, — вместо супруга мне ответил Василий. — Теодор пусть ляжет поспит. Он всё-таки живой, а не одно из умертвий. Ему отдых нужен. А ты, дорогая моя, прими ванну, поешь, выпей своих настоек бодрящих. А вот вечером, как все соберутся, тогда и поговорите.
Мортем, перед тем как меня отпустить, сначала сгреб в объятия и минуты три просто дышал мне в шею. Потом меня поднял на руки Вася и понес в ванную. Мой верный домовой, нянька, папка, а порой и мамка, и просто добрый друг…
Я с порога спальни оглянулась и увидела, что мой супруг прямо в одежде, не поднимая ног с пола, прилег на бок, сграбастал подушку и, судя по всему, мгновенно провалился в сон. Белла и Енька неслышно соскользнули с кровати и на цыпочках двинулись к двери.
— Хороший у тебя муж. Даром что некромант, — прошептал Вася.
— Хороший, — эхом отозвалась я. — Ты его не обижай.
— Ну что ты, Аринушка, — с укором взглянул на меня домовой. — Он тебя с того света вытянул и сколько сил истратил… А уж как переживал. Да я за это теперь и его верный помощник и друг. Держись за него, девочка моя. Лучше не найдешь, уж поверь старому духу.
Вася занес меня в ванную, бережно усадил туда и включил воду.
— Снимай сорочку, хорошая моя. Полежи в теплой ванне, пусть мышцы расслабятся. А потом, если хочешь, я тебе массаж сделаю, как в детстве. Помнишь, когда ты с гимнастики приходила и плакала, что всё тело болит?
— Помню, — улыбнулась я.
Было такое в моей биографии до тех пор, пока у меня вдруг резко, за лето, не выросла грудь, а весь остальной организм не решил, что анорексия — это не для нас. И вообще, девушку украшает гармонично сложенная фигура — с бюстом, тонкой талией, явно отличающейся от бедер, и с нормальной попой, а не мослы, обтянутые кожей. У ведьм физиологическое взросление происходит несколько иначе, чем у простых людей. Я как-то быстро, за несколько месяцев, из нескладного угловатого подростка превратилась в оформившуюся молодую стройную девушку.
