Географическая зона действия большинства организаций здравоохранения в настоящее время слишком узка [2006, с. 151].
Звучит несколько утопично, согласны?
Специализированные больницы, которые Херцлингер называет «узкопрофильными предприятиями» [2007, с. 168–172], конечно, существуют; в них занимаются, скажем, лечением катаракты или грыжи
[55]. И в некоторых случаях это вполне оправданно, но таких случаев несколько меньше, чем предполагают авторы. Многие услуги, оказываемые больницами, должны быть доступны в каждом районе (скажем, акушерские) и даже в каждом учреждении здравоохранения (скажем, экстренная помощь); должна сохраняться возможность при необходимости направлять пациентов к узким специалистам. При этом многие болезни попадают сразу в несколько категорий, поэтому в одной больнице или поликлинике требуется присутствие нескольких разных специалистов. Пациенты гериатрического и некоторых других отделений часто не могут переводиться в другой город, так как это может ухудшить их состояние, да и для их семей это означало бы дополнительные неудобства. Другими словами, в области здравоохранения, и далеко не только в клиниках, важно учитывать интересы местных сообществ, даже если они не принимаются в расчет ведущими экономистами. (В книге Портера и Тайсберг «Переосмысление системы здравоохранения» основное внимание уделяется больницам и болезням, а не помощи, организуемой местными органами здравоохранения, и не собственно охране здоровья.)
Авторы определенно правы в том, что лучше уделять основное внимание состоянию пациента «в комплексе», чем работать с отдельными симптомами и видами лечения. Но не правильнее ли делать акцент на охране здоровья, а не только на лечении болезни, и на человеке, а не на пациенте?
Всегда ли конкуренция стимулирует инновации?
Для Портера и Тайсберг это почти риторический вопрос.
В условиях нормального рынка конкуренция стимулирует непрерывные улучшения, которые проявляются в снижении издержек и повышении качества. Скорое внедрение инноваций приводит к быстрому распространению новых технологий и повышению качества работы. Успешные предприятия процветают и растут, а их более слабые соперники реструктуризируются или вовсе исчезают. Стоимость снижается (с учетом повышения качества), ценность услуг и продуктов возрастает, рынок расширяется, чтобы удовлетворить потребности растущей клиентской базы [2006, с. 3].
Разумеется, конкуренция может стимулировать инновации: посмотрите на Apple, Google, Amazon. Но всегда ли? Не может ли она в некоторых случаях подавлять инновации?
Возьмем для примера фармацевтические компании. Они определенно конкурируют в области исследований: каждая стремится первой найти прорывную формулу. И многим это удается. Но, как уже говорили, мы знаем, что исследования в некоторых крупнейших компаниях отрасли за последние годы не дают результата. В статье Patent Nonsense я старался привлечь к этой проблеме внимание.
Еще в 2003 году New York Times писала, что «9 % ученых» покинули в последнее время компанию GlaxoSmithKline, так как считали, что «результативность их лабораторной работы падает. “Это полная катастрофа”, – сказал один из них, доктор Питер Табер, который до февраля руководил подразделением клинических исследований компании». Он добавил: «Воздействие слияний на результативность исследовательских программ – проблема, с которой отрасли еще предстоит разобраться» [Харрис, 2003]. Боуи и Дайер [2004] писали в Financial Times о компании Pfizer, которая крайне активно занималась поглощениями и слияниями; утверждалось, что «пока компания занималась сделками, ее исследовательская деятельность практически прекратилась» [2006b, с. 374].
Каковы важнейшие открытия ХХ века в области фармакологии? Остановитесь и попробуйте составить собственный список.
Возможно, вы назвали пенициллин (благодаря которому стали появляться антибиотики), инсулин для лечения диабета, вакцину Солка против полиомиелита? Напомню, все три были созданы в некоммерческих лабораториях. С кем конкурировал Александр Флеминг, когда понял, что грибок, выросший в его лабораторной чашке, можно использовать для лечения заболеваний? (В наши дни Флеминг сидел бы перед экраном компьютера в одной из лабораторий и анализировал миллионы молекул.)
Конечно, нам известны и истории об известных ученых, которые конкурируют друг с другом, стремясь первыми сделать важное открытие (говорят, так была открыта двойная спираль, и тоже, кстати, в некоммерческой лаборатории). Несколько реже говорят о не менее распространенном сотрудничестве ученых, которые используют идеи друг друга (Крик заимствовал у Уотсона, а то и у Франклин
[56]).
Скрывают ли ученые результаты своих исследований друг от друга, если начинают соперничать? Стимулирует такая конкуренция рост инноваций? Или она его замедляет? На все эти вопросы можно дать утвердительный ответ, в зависимости от обстоятельств. Существует, конечно, стремление обойти других, и не всегда удается использовать чужие идеи и развить их (кстати, Уотсон и Крик использовали идею Франклин, хотя и относились друг к другу с взаимным подозрением)
[57]. Так что конкуренцию нельзя считать однозначно более эффективным средством стимулирования развития здравоохранения, чем сотрудничество. Нам нужно и то, и другое. Позволим себе повторить еще раз: талантливые люди добиваются успеха в том, что получается лучше всего лично у них
[58].
