И в порыве отчаяния и глупости я пыталась ее спасти. Если бы в ту ночь я не видела того, что мне довелось увидеть, я, возможно, и не совершила бы этого. Но то, что мистер Генри сделал с Велвет, оказалось последней каплей. Я запаниковала, когда у меня на глазах гибла моя единственная ценность, подарок от Райдера. Я бросилась мимо мистера Генри прямо в огонь. Я смутно помнила его смех, зато до сих пор слышала жуткие крики и ощущала этот ужасный запах.
Кричала я и горела тоже я.
Райдер ничего не сказал, лишь наклонился вперед и взял мою левую руку. Его прохладные пальцы коснулись моей кожи, когда он задрал рукав до локтя. Он перевернул мою руку, как в тот первый день, на парковке.
– До сих пор не могу поверить, что не осталось никаких шрамов. – Он провел большим пальцем по коже чуть ниже запястья, и я еле слышно вздохнула. Нежное прикосновение отдалось дрожью во всем теле. – Просто чуть розовее, чем остальная рука. Удивительно.
У меня пересохло во рту. Его палец продолжал блуждать по моей коже, продвигаясь к самому локтю.
– Как бы я хотел, чтобы этого никогда не случилось. – Райдер сглотнул. – Я бы не потерял… – Он осекся и, взглянув на меня сквозь ресницы, усмехнулся. – Впрочем, все сложилось к лучшему. Странно, как что‑то хорошее может случиться из‑за такого дерьма.
– И все‑таки это не твоя вина. – Я упорно стояла на своем. – Ты не мог следить за мной двадцать четыре часа в сутки. Тебя не назначали моей нянькой.
Парень долго удерживал мой взгляд, как будто раздумывая над тем, что хотел сказать.
– Как бы то ни было, – начал он. – Все это уже не имеет значения, верно? Тебе не нужно стесняться. В твоих проблемах с речью нет ничего страшного. И, если люди – уроды, черт с ними. Только тебе решать, обращать на них внимание или нет.
– А если это не поможет? – спросила я.
Уголок его губ дернулся вверх.
– Тогда я буду попросту бить им морды.
У меня глаза на лоб полезли.
– Серьезно.
Запрокинув голову, я расхохоталась – смеялась долго и от души, – и, когда посмотрела на него, встретила его пристальный взгляд.
– Что? – спросила я, и улыбка померкла на моих губах.
Райдер слегка тряхнул головой.
– Ничего. – Он помолчал. – Просто я не слышал, чтобы ты так смеялась… уже давно. Это здорово.
Я снова улыбнулась.
– Правда, здорово, – повторил он, и наши глаза опять соприкоснулись. Райдер все еще держал мою руку, и его большой палец по‑прежнему выписывал медленные, плавные круги. – Я надеюсь, ты будешь делать это чаще.
Глава 18
Я знала, что все это происходит не наяву.
В самых дальних уголках моего разума билась мысль, что кошмар, который я наблюдаю и слышу, происходит не здесь и не сейчас. Я знала, но не могла выбраться из этого плена. Все началось с голосов. Громких. Резких. Взрывных. Детонирующих, как бомбы, заряженные страхом.
Зажав ладонями уши, я попятилась назад, вжимаясь в стену. Я хотела закрыть глаза, но не могла. Их как будто насильно распахнули, прищипывая веки крошечными булавками. Боль, раздирающая лицо, забылась.
Раскрасневшийся, с налитыми кровью глазами, мистер Генри волочил Райдера за руку по загаженному драному линолеуму. Райдер уже почти сравнялся в росте с мистером Генри, но тот весил намного больше, чем мальчик. Мистер Генри орал так громко, что я не могла разобрать ни слова, но Райдер не сопротивлялся. Он прикрывал нос одной рукой. Кровь сочилась между его пальцев. У меня внутри все оборвалось.
Мистер Генри распахнул заднюю дверь. Холодный воздух ворвался в дом, и крошечные снежинки усыпали желтоватый пол. Сломанная сетчатая дверь качнулась на ветру.
– С меня хватит, говнюк. Ты решил, что тебе плохо живется? Может, поймешь, как тебе повезло, когда побудешь пару часиков на морозе.
В тот же миг мистер Генри вышвырнул Райдера на заснеженное крыльцо. Я закричала, отрываясь от стены. Райдер не мог оставаться там. Он ведь в одной рубашке и джинсах. На улице слишком холодно.
Дверь захлопнулась. Я, как всегда, опоздала.
Мистер Генри повернулся ко мне, и мое сердце затрепетало от ужаса.
Снаружи в дверь барабанили кулаками, и я снова попятилась назад. Теперь уже ничто не стояло между мутным взглядом мистера Генри и мною.
– Убирайся с глаз моих долой, девчонка! – закричал он, брызгая слюной. – Или ты очень скоро об этом пожалеешь!
Повернувшись, я бросилась вон из кухни в подсобку. Я прижалась к стене, поднимая руку и ощупывая пальцами нос. Вспыхнула боль, но на ладони осталось не так много крови, когда я опустила руку.
Пожалуйста, проснись. Пожалуйста, проснись. Пожалуйста, проснись.
Сердце бешено колотилось, когда я вслушивалась в топот шагов мистера Генри, удаляющихся в сторону гостиной. Через секунду громкие звуки вырвались из телевизора. Похоже, он всерьез собирался оставить Райдера на улице. О боже, он ведь не продержится там в холод и снег. Я должна была что‑то сделать.
Подождав немного, я повернулась и скользнула вдоль стены. Я прокралась вверх по лестнице, ступая осторожно, чтобы меня не услышали, и вышла в коридор.
Не заходи в ту комнату. Не ходи туда.
Я толкнула дверь. Мерцал мягкий желтый свет. Мисс Бекки лежала на кровати. Окликнув ее, я подошла ближе и прикоснулась к ней. Ее кожа казалась какой‑то неживой, и меня пронзила догадка. В глубине души я уже знала, что случилось что‑то плохое. Крик застрял у меня в горле.
Не издавай ни звука.
Крики – послышались крики, и я больше не могла таиться, потому что это были мои крики. Я попятилась за дверь. Мистер Генри орал что‑то снизу, когда я спустилась по лестнице. Мне надо было добраться до Райдера и вместе с ним бежать отсюда. Мое сердце колотилось в предчувствии скорой беды, и я не хотела это видеть, но я уже все увидела.
Пожалуйста, проснись. Пожалуйста, проснись. Пожалуйста, проснись.
Я добежала до кухонной двери, но там уже стоял мистер Генри, надрываясь от крика и плевков. Я не смогла произнести ни слова. Он схватил меня за руку и потащил в гостиную. Огонь потрескивал в камине, когда он остановился возле своего кресла‑качалки. Не отпуская моей руки, он наклонился и пошарил за креслом.
Это всего лишь сон. Просто сон. Проснись.
Когда он выпрямился, я увидела Велвет, зажатую у него в кулаке. Я знала, что он прячет куклу у себя. Он забрал ее еще три месяца назад за то, что я неплотно закрутила крышку на бутылке молока. Не так, как он хотел. Я точно знала, где моя кукла, но знала и то, что мне лучше к ней не прикасаться.
