– Пакт? – прошептала я. Меня захлестнуло чувство благодарности к Кейре и ее друзьям – теперь и моим друзьям. А ведь поначалу я думала о них совсем по‑другому. За последние пару недель я не только осознала свою ошибку, но и устыдилась того, что так легко поверила в стереотип чирлидеров.
Она кивнула.
– Если ты увидишь, что меня тянет блевать, хватаешь корзину и бежишь ко мне, а если тебя стошнит во время доклада Сантосу, ты мне расскажешь, а я обещаю не смеяться.
Мои губы приоткрылись.
– Идет? – спросила она.
Я рассмеялась – может, и не к месту, – но не могла сдержаться. Пожалуй, это была самая странная сделка в моей жизни.
– Идет.
В среду утром, в день моего выступления, я проснулась с чувством тяжести в животе, жгучим комком в горле и головной болью.
Роза ждала меня на кухне, где на рабочем столе уже стояла чашка с хлопьями, к которым я даже не могла притронуться. Она ничего не сказала, когда я схватила стакан молока из холодильника. Она не настаивала, когда я отказывалась от завтрака. Все, что она сделала, прежде чем я выкатилась из дома, это нежно обняла меня и сказала:
– Тебя ждет большой успех, Мэллори.
Эти слова подарили мне сил на целый день.
Зажав в руке тетрадку, я шла по коридору в сторону класса риторики, стараясь не обращать внимания на то, как бьется сердце. Я свернула за угол и остановилась как вкопанная.
Райдер, завидев меня, оттолкнулся от стены. Он слегка улыбался, засунул руки в карманы джинсов.
– Привет, Мышь.
– Что… ты здесь делаешь? – спросила я. – У тебя же урок.
Кривая усмешка стала шире, и на щеке появилась ямочка.
– И это так важно?..
Я приблизилась к нему, подняв брови.
Он наклонил голову набок.
– Я должен быть здесь. Я должен сказать тебе, что ты справишься.
Сердце в груди разбухало так быстро, что еще немного – и я бы взмыла к потолку. Он пришел сюда ради меня. И не для того, чтобы защитить слабого. Он пришел как друг, который болеет за меня душой. Мне захотелось его обнять.
Я смотрела на его чувственные губы.
Интересно, какие они в поцелуе… И отругала себя, прогоняя эти мысли прочь. Мне нужно сосредоточиться, напомнила я себе, и почувствовала прилив сил. Он прав. У меня все получится.
Я ответила ему улыбкой и повернулась, открывая дверь. Мистер Сантос сидел за учительским столом. Перед ним лежал открытый бумажный пакет. Сильный запах томатного супа ударил мне в нос. Вытерев руки, он поднялся, когда я закрыла за собой дверь.
– Прошу прощения, я тайком перекусил. – Он улыбнулся, отодвигая стул. – Уверен, ты тоже голодная, так что начнем, как только ты будешь готова.
Поставив сумку на свободный стул, я подошла к кафедре со своей тетрадкой. Живот скрутило. Какой уж тут обед!
Мистер Сантос уселся за одну из парт и приготовился слушать.
– Не торопись, бери на подготовку столько времени, сколько тебе нужно.
А можно вечность?
Дрожащими руками я открыла тетрадь, куда сунула распечатанный текст речи. Бумага хрустнула в моих пальцах. Слова расплывались перед глазами. Колени дрожали. И это притом, что я стояла перед единственным слушателем. Не перед целым классом, как другие.
Ты справишься.
Плечи напряглись, когда я глотнула воздуха и он застрял в горле. Это нетрудно , мысленно убеждала я себя. Я смогу это сделать. Я должна это сделать. Листок бумаги тихо хрустел в моих руках, как сухие кости.
Я могу это сделать. Я могу.
Слова опять поплыли, как если бы у меня случилось помутнение зрения. Сердце так колотилось, что ослабели колени. Руки дрожали.
Я могу это сделать. Могу.
– В Соединенных Штатах Америки… существует три ветви власти. Первая… – Я запнулась, понимая, что забежала вперед и пропустила строчку. В панике, я подняла взгляд.
Мистер Сантос замер в ожидании. Он кивнул мне, всем своим видом выражая благожелательность и терпение.
Я начала заново.
– В Соединенных Штатах Америки существует три ветви власти – законодательная, исполнительная и судебная, – выдавила я и заставила себя продолжать. – З‑законодательная власть контролирует…
Отстой.
Черт возьми, опять облажалась.
Кажется, тысячи профессиональных ораторов перевернулись в своих гробах – так убого звучала моя речь, но я все‑таки вымучила ее и даже уложилась в отведенное время. Я произнесла речь, свою первую в жизни речь.
Я это сделала.
И меня не стошнило.
Кейра будет счастлива услышать это.
Мистер Сантос улыбнулся, поднимаясь со своего места.
– Ты молодец, Мэллори. Немножко сбилась в начале, но не растерялась и пошла дальше. Доклад получился содержательный, видно, что ты хорошо проработала материал.
Руки все еще дрожали, когда я протянула ему листок с текстом.
– Спасибо… вам.
– Ты получишь оценку вместе с остальными, – уточнил он, и я кивнула. – Поздравляю. Ты справилась с первым заданием.
Я подошла к сумке и запихнула в нее тетрадку. Моя первая речь. Я это сделала. Пусто только в присутствии одного мистера Сантоса, но я это сделала.
Райдер ждал меня за дверью. Он стоял, уткнувшись в телефон, но тотчас убрал его в карман и повернулся ко мне.
– Ну, как?
Мои губы дрогнули.
– Я сделала это!
Его ответная улыбка озарила весь коридор.
– Я знал, что ты сможешь.
– Да, ты оказался прав.
Наши глаза встретились, и меня согрело теплом его взгляда. Какая‑то сила снова распирала меня изнутри, надувая, как воздушный шар, и на этот раз я позволила ей унести меня к самому потолку.
Я сделала то, чего никогда от себя не ожидала.
Глава 19
– Хочешь перекусить по‑быстрому? – предложил Райдер, когда мы отошли от кабинета риторики. – У тебя еще есть время.
Мой живот еще находился в несколько напряженном состоянии, но, поскольку с докладом я отстрелялась, можно было с чистой совестью съесть кусочек пиццы. Я кивнула.
– С удовольствием.
Мы направились в столовую, и, когда подошли ближе, я поймала себя на мысли, что гул разговоров и смех уже не так режут мне слух, как в первую неделю учебы. Сегодня в этом шуме и запахах неопознанной еды угадывалось что‑то родное и приветливое. Мой шаг стал легче. Я была…
