Эмоции захлестнули Эйнсли так же, как и меня. Она не была знакома с Джейденом, но ее глаза наполнились слезами.
– О боже, ему же всего… я даже не знаю, что сказать. – Она прижала руку к груди. – А как Гектор? Ладно. Глупый вопрос. Как ты? Ты все видела… ладно, это тоже глупый вопрос. – Подавшись вперед, она шлепнула меня по руке.
Я дернулась, отстраняясь.
– За что?
– Ты должна была позвонить мне вчера! – шепотом завопила Эйнсли. – Ты пережила чрезвычайно травмирующее событие. Ты видела того… боже, я даже не могу это произнести. После всего, что ты пережила, ты еще стала свидетелем такого ужаса!
– Ничего… ничего из того, что пришлось пережить мне, не сравнится с тем, что случилось с Джейденом. – В горле занялся пожар. – Это так… это настолько бессмысленно, понимаешь? Меня не волнует, что он сделал или не сделал, в любом случае это не стоит его жизни.
– Не стоит, – согласилась подруга, вытирая глаза ладонью. – Ты не знаешь, полиция арестовала того, кто это сделал?
Я покачала головой.
– Не знаю. Гектор… думает, что никого не найдут, но они должны найти. Все знали, что… эти парни, Брейден и Джером, охотились на него.
Эйнсли содрогнулась.
– Это так страшно.
Ожог в горле не уменьшался, но стоявшие в глазах слезы так и не пролились. Как всегда. Что бы ни случилось, они не капали из глаз. Видимо, мои слезные протоки все‑таки с дефектом.
Я и сама с дефектом.
– Бедный Джейден. – Она обхватила себя руками. – Бедный Гектор. Боже, я даже представить себе не могу, как пережить такое. И не хочу. Ты знаешь, когда похороны? Или еще слишком рано говорить об этом?
– Думаю, рано, – сказала я, заправляя за ухо упавшую на лицо прядь волос. – Я не спросила у Гектора, когда встретила его. Но обязательно выясню. И дам тебе знать.
Мы долго молчали, а потом Эйнсли вздохнула.
– Ладно. Теперь про Райдера.
Грудь будто сжали тисками.
– Прямо не знаю, что сказать. – Подруга покачала головой. – Я имею в виду, это могло быть что‑то совершенно безобидное.
Я подняла брови.
Эйнсли поморщилась.
– Слушай, давай рассуждать логически. Они ведь были в одежде, верно?
О, Господи. У меня перед глазами сразу возникла картинка с обнаженными Пейдж и Райдером, и к горлу подкатила тошнота.
– Да, они были одеты.
– С другой стороны, это ничего не значит. Когда мы с Тоддом занимаемся сексом, то не раздеваемся догола. И потом, они могли одеться уже после того, как все произошло.
Я подумала о том, чем мы с Райдером занимались вчера, будучи одетыми. В основном. Постой‑ка. Я зацепилась за слова Эйнсли.
– Ты думаешь, у них был секс?
– Что? Нет. Я имею в виду, что это худший сценарий. Что в своем горе и все такое… он с ней переспал. – Она уставилась на меня. – Разве ты не об этом подумала?
– Я… – По правде говоря, я и сама не знала, о чем думала. Но после вчерашнего признания Райдера я не верила в то, что они занимались сексом. Мои плечи поникли. – Я увидела их и просто психанула. Не знаю. – Я стиснула подушку. – Просто… я так защищала его перед Розой и Карлом. Ушла из дома, чтобы поехать к нему, быть рядом с ним, а, выходит, я ему на фиг не нужна. У него… – Дыхание сбилось. – У него есть Пейдж, и он не отвечал ни на мои звонки, ни на эсэмэски. Он был с Пейдж, Эйнсли, а ведь вчера мы… мы зашли довольно далеко, и я… – Сжав губы, я умолкла.
– Что? – тихо спросила подруга.
Я не хотела говорить, потому что это причиняло еще большую боль и еще сильнее пугало. Даже приводило в ужас, потому что я знала, что мое чувство слишком велико, а признание вслух лишь подтвердит его.
– Ты любишь его, да? – сказала она.
Зажмурившись, я еле слышно выдохнула. Вчера одна только мысль о любви повергала меня в ужас и в то же время возносила до небес. Теперь осталось одно из двух.
– Да. Я думаю, что люблю. – Я открыла глаза и встретила взгляд Эйнсли. – Нет. Я не думаю, я знаю. Я люблю его. Думаю, я была влюблена в него всю жизнь. И я люблю взрослого Райдера даже больше, чем любила мальчишку, когда мы были маленькими. – Сердце забилось чаще. – И это меня пугает.
– Черт, похоже, ты действительно влюблена, – согласилась она, и уголок ее губ приподнялся в усмешке. – Вот почему мне все равно, что происходит у нас с Тоддом. Я не люблю его. Я даже не знаю, что такое любовь, но догадываюсь, что это, должно быть, страшно.
Я вглядывалась в ее лицо, и мой живот опять скручивался в узел.
– Я думала, что Райдер чувствует то же самое.
– Давай без паники. Договорились? Мы не знаем, что там происходило. Они просто спали на диване, не обнимались…
– Она прижималась к нему. – От этих слов меня затошнило, но я должна была выплеснуть их, облегчить душу. – Он не держал ее в руках, не обнимал, но между ними не было никакого пространства. Ни сантиметра.
– И все равно это еще ничего не значит.
Я подняла брови.
– Хорошо, он может привести чертову дюжину оправданий, но мы действительно не знаем, что там творилось. Пейдж ведь подруга его и Гектора, да? Она знала брата Гектора?
Я кивнула.
– Все могло быть безобидно.
Я бы хотела, чтобы нашлось какое‑то безобидное объяснение. И в то же время не хотела этого. Насколько безумно такое желание? Все очень просто: если бы выяснилось, что он меня все‑таки предал, я бы страдала, но моя жизнь вернулась бы в прежнее русло. Мне бы уже не пришлось беспокоиться о таких вещах. Или о том, что думают о Райдере Карл и Роза. Мне бы не пришлось бороться за него.
И вообще бороться.
Я заерзала. Мне стало неуютно от собственных мыслей.
Эйнсли положила руку мне на плечо.
– Он пытался позвонить тебе, после того как ты ушла?
Я покосилась на свою сумку.
– Телефон звонил пару раз, но я… не смотрела.
Она уставилась на меня, как на недоумка.
– Ты должна посмотреть. Правда.
– Это, наверное, Роза и Карл. – Но я все‑таки сползла с кровати и, схватив сумку, вернулась обратно. Достав из бокового кармана телефон, я коснулась экрана, и разочарование разлилось во мне. – Это не Райдер. Незнакомый номер.
– О. – Она тяжело вздохнула.
– Кто бы это ни был, он оставил сообщение. Давай послушаем.
– Может, Карл и Роза наняли частного детектива, чтобы найти тебя?
Несмотря ни на что, я рассмеялась и открыла голосовую почту.
– Это было бы слишком. Ой! – Я замолчала, когда узнала голос.
