О: Да, пожалуй. Прежде всего это «двойное дно». В известном смысле я — «придонный рыбак», но, если акция останется слабой, я выйду из игры. Я предпочитаю иметь корзину акций тех компаний, у которых хорошие фундаментальные показатели. Риск дальнейшего обрушения для них куда ниже. При этом я обнаружил один момент — играя на повышение независимо от отрезка времени, следует избегать компаний, у которых есть долги. Акции компаний, у которых большие долги, могут упасть на 50-75 процентов. Еще один вывод, который я сделал: главное — это руководство.
В: Похоже, заключая долгосрочные сделки, вы ориентируетесь в первую очередь на фундаментальные показатели. Вы хотите знать реальные факты, которые стоят за акцией, и не обращаете внимания на повседневный шум, если история акции вызывает у вас доверие.
О: Это верно. Если мне не нравятся фундаментальные показатели компании, я не стану держать позицию долго. Если же речь идет о свинг-трейдинге или внутридневной торговле, это вопрос технического анализа. В системе для работы с упавшими акциями, о которой я вам рассказывал, я не имею о компаниях ни малейшего представления. Иногда приходится поинтересоваться, что это за акция, если раньше я даже не встречал ее названия [смеется]. Кроме того, я стараюсь быть в курсе новостей, слежу, не случилось ли что-то плохое, и торгую с учетом происходящего.
В: Вы сказали, что избегаете биотехнологий. Случалось ли, что какие-то акции падали, вы читали новости и, узнав, чем вызван крах, говорили «Знаете, я не желаю с этим связываться, это слишком проблемно»?
О: Да. Например, если речь идет о фальсификации счетов или о том, что кого-то посадили в тюрьму. Я предпочитаю ситуацию, когда у компании неплохие доходы, но акции падают.
В: Очень любопытный подход. Вам нравится расхождение цены и фундаментальных показателей, когда фундаментальные показатели на удивление позитивны, а цена движется вниз?
О: Да, это моя любимая ситуация. В этом случае люди продают от страха, без веских оснований. Они говорят: «Черт возьми, она должна расти, а она падает, я хочу избавиться от нее». Понимаете?
В: Во всех ваших торговых операциях есть нечто общее, будь то опционы, свинг-трейдинг или внутридневная торговля, — вы ориентируетесь прежде всего на стоимость. Вам нравится покупать ценное по дешевке, а затем наблюдать, как купленное взмывает вверх.
О: Для долгосрочных сделок это верно на 100 процентов. Одну из таких операций я провернул в 2003 году. Тогда у нас случился настоящий биржевой крах, вроде того, что был в 1929 году, очень похоже, и мне на память пришел эпизод, который давным-давно показывали в программе The Wall Street Week. В передаче участвовал Джон Темплтон, он рассказывал, что начал играть на бирже во время Второй мировой войны — он отобрал все акции, которые стоили 1 доллар, и купил их. Это вспомнилось мне, когда у нас случился аналогичный крах рынка — самый серьезный после 1929 года. Я решил немного изменить тактику и отобрать компании, у которых нет долгов. У меня было два критерия: я искал либо стабильно развивающиеся компании с приличной стоимостью, либо компании с надежными акциями, которые в прошлом стоили 20-40 долларов, а теперь упали до одного. Одной из моих самых удачных находок стала TradeStation, которую я купил по 1,02 доллара, а продал за 12. Другой была AES, крупная энергетическая компания, акции которой упали с 60 долларов до одного. Я сделал на этом 500 процентов. Еще одной была Dow Corning. Она поднялась выше 100 и упала до доллара, она принесла мне 700 процентов. Сейчас она стоит больше 20.
В: Это потрясающе.
О: Да. Для трейдера нет ничего приятнее, чем видеть, как твои прогнозы сбываются — то, чего ты ждал, происходит на самом деле. Однако рынок учит смирению. Прежде чем начал получать блестящие результаты, я пережил очень нелегкие времена, когда я молил Бога помочь мне, обещая, что, если все сложится удачно, я стану другим человеком. Порой мне казалось, что я уже набил руку и неплохо разбираюсь в происходящем, а потом вновь следовал провал.
В: Какая из ваших сделок была самой удачной?
О: О, это просто. Это случилось в нынешнем году. Я просматривал сведения об акциях нижнего ценового яруса на magicinvestingformula.com и наткнулся на PTSC — ее финансы были в очень неплохом состоянии, никаких долгов, высокие прибыли, — и я купил ее по 0,08 незадолго до новогодних праздников 2006 года. Она подскочила почти сразу, и к марту я продал последнюю партию по 2,10 — с прибылью 2600 процентов! Жаль, что я купил маловато акций.
В: А теперь позвольте менее деликатный вопрос. Вы рассказали нам о самой удачной сделке. Расскажите о самой неудачной.
О: [Смеется] О, таких было несколько. Моей худшей сделкой, когда я в рекордные сроки потерпел колоссальные убытки, стала TMR. В конечном итоге она принесла мне прибыль, но там была проблема с руководством. TMR занималась добычей нефти и газа в Луизиане. Они обнаружили огромное новое месторождение и пробурили скважину. Она давала, кажется, 33 миллиона кубических футов в день [смеется]. К тому времени я уже закупил ее акции по доллару. Я прочел сообщение об этом, глянул на то, что происходит на бирже, и увидел, что кое-кто до сих пор продает эти акции по 2,10 [смеется]. Я скупил все, что попалось мне под руку. В итоге у меня оказалось 70 000 акций, и какое-то время они росли очень хорошо. Они поднялись до девяти долларов.
В: На тот момент, когда они поднялись до девяти, вы сохранили свою позицию целиком?
О: Да, по правде сказать, я даже подкупил еще, ведь я уже хорошо знал эту компанию. И тогда у них начались неудачи со скважинами. Они организовали собрание акционеров в Техасе, и там была уйма инвесторов, полных энтузиазма. Коэффициент успешности поиска при бурении скважин упал с 90 до 30-40 процентов. Акция торговалась в определенном коридоре, и каждый раз, когда она касалась дна, я покупал ее, а затем продавал на максимуме. Но она пробила уровень поддержки при 7,80 — и мне надо было немедленно избавиться от нее. За следующие три дня я потерял 150 000 долларов, самый большой убыток за всю мою жизнь. Я закрыл позицию с прибылью 150 000 долларов, но сделай я это на три дня раньше, я заработал бы 300 000 долларов.
В: Она пробила уровень поддержки, и, очевидно, вы совершили классическую ошибку, которую делали мы все, — вы сказали: «О нет, она непременно вырастет вновь».
О: Точно.
В: И каждый день, когда она падала, вы говорили себе: «Нет-нет, она обязательно восстановится, она вырастет снова». Что мешало вам закрыть сделку?
О: Я рассуждал так: если я продам ее сейчас, она просто упадет еще ниже. Я искал способ закрыть позицию. Я совершил ошибку. У меня была приятельница, которая уже забыла эту историю напрочь. Она выставила стоп-ордера и последовала моему совету продать эту акцию на уровне 7,78 или около того; 10-15 центов она потеряла из-за паники, поскольку акция упала слишком низко. Она [смеется] действовала куда разумнее, чем я. Если бы я вновь попал в подобную ситуацию, я бы изменил три момента. Первое: я закупил слишком много акций. Этого делать следовало. Второе: я знал, что в компании проблемы с руководством, а я никогда не закупаю крупные объемы акций, если управление компанией вызывает у меня сомнения. Третье: мне нужно было продать как минимум половину акций при любом раскладе. Надо было продать их сразу. Я неправильно подошел к этой сделке.
