Подкрепление прибыло минут через десять: три «вертушки» зависли над полем боя и, поливая «чарли»
[25] огнем, загнали их назад в джунгли. Одновременно с этим на поляну села санитарная «вертушка», в которую прибывшие морпехи стали затаскивать раненых и убитых.
Каким-то чудом, невзирая на шум винтов, Джеб смог докричаться до санитаров, и вскоре они с Шуманом уже лежали на полу вертолета, где Вику вкатили приличную дозу морфина. На том их война и кончилась.
IV
Джеб Николсон прибыл домой, получив «Пурпурное Сердце» за ранение и «Серебряную Звезду» за спасение командира.
Эйб был горд тем, что его сын показал себя настоящим мужчиной, но продолжал ворчать, не в силах примириться с тем, что Джеб воевал по приказу этих вашингтонских кровопийц.
— Скажи, сынок, — говорил он, когда после ужина они сидели на веранде, любуясь закатом, — за что молодой человек, только начинающий жить, оставил ногу в той далекой стране, став инвалидом на всю жизнь? А твоя рана на плече? Я ведь вижу, что она ноет по сей день. И главное: за что умирали — и убивали! — наши парни в той далекой стране, убивали людей, которые нам с тобой не причинили ни малейшего зла? — Помолчав, он продолжал: — Сегодня они убивают их, но настанет время, когда они будут убивать нас.
— За что? — поинтересовался Джеб.
— А за что убивали вьетнамцев? За то, что они хотели жить так, как хотели. Вот за это же будут стрелять и в нас, помяни мое слово. Разве что мы встанем на колени.
— Ну уж это никогда, — возмутился Джеб.
— Знаю, сынок, знаю. А потому надо быть готовыми ко всему. Чему ты научился там, за океаном?
— Многому, папа. В том числе и тому, как вести партизанскую войну.
— Это полезно знать. Но теперь тебе нужно и новое знание.
— А именно?
— Как работает вся эта дьявольская машина, убивающая нашу свободу и вытряхивающая наши карманы.
— Так что ты хочешь сказать?
— Тебе повесили на грудь «Серебряную Звезду». Это третий по статусу орден в стране. И это значит, что ты можешь не только бесплатно поступить в любой, даже престижный колледж, но и сохранить ветеранскую пенсию.
— И какой же колледж был бы для меня подходящим? Какая специальность тебе видится?
— Я все думаю над этим. Думай и ты, сынок.
Однако думать пришлось не слишком долго.
V
Не прошло и месяца, как на имя Эйба Николсона пришла повестка с предписанием явиться в Департамент земледелия штата Монтана, располагавшийся в столице штата, Хелене.
— Я поеду с тобой, — заявил Джеб.
— Нет, сынок, — возразил Эйб. — Ты чересчур горяч, а там может понадобиться абсолютное спокойствие. Не спорь со мной.
Он отсутствовал два дня, переночевав одну ночь в дешевом мотеле. Услышав знакомое тарахтенье старенького «Форда», Джеб выскочил на дорогу, ведшую к дому. Отец подъехал к самому порогу и тяжело, медленно выбрался из машины. Джеб побледнел. Он никогда не видел отца таким: осунувшееся лицо, безжизненные глаза. Он молча прошел мимо сына, вошел в дом, достал из кухонного буфета бутылку виски, которая нетронутой стояла там с десяток лет, сел за стол и налил себе полный стакан. Джеб был ошеломлен. Он никогда не видел, чтобы отец пил что-либо крепче домашнего сидра.
— Возьми стакан с полки, — не поднимая головы, сказал Эйб. — Садись.
Он плеснул сыну виски — на палец, не больше — и произнес:
— За память нашего ранчо. — И выпил стакан залпом.
Джеб не стал пить, но лишь прошептал:
— Что случилось?
— Правительство забирает нашу землю, вот что случилось.
— То есть как?
— У Федерального правительства появилась нужда в нашей земле. Они собираются сделать здесь полигон Национальной гвардии.
— Но они не могут…
— Могут, сынок. Их закон это позволяет. Мы получим компенсацию в пару долларов за акр — и на том конец.
— Как конец, папа? Они объявили меня героем, я проливал кровь на их проклятой войне. Завтра же я, надев все ордена, еду в Хелену.
— Будь ты даже Суперменом, сынок, ничего сделать ты не сможешь. Вопрос решен. Я видел бумаги, подписанные в Вашингтоне. Подпись. Печать. Точка. Получи свои пару тысяч долларов, и…
— А почему не десять центов? — Джеб ударил кулаком по столу.
— Они знают, как считать, Джеб. Мы — нет. Помнишь наш разговор о твоей дальнейшей учебе? Вот этому тебе и предстоит научиться.
— О какой учебе ты говоришь, папа? Я остаюсь здесь. И пусть хоть чья-то нога ступит на нашу землю…
— Джеб! — Отец встал. — Слушай меня! Ты можешь убить, да. И погибнуть, причем наверняка. Да. А что останется делать мне? Застрелиться?
Глава 17
I
Анри отложил вилку и вытер губы салфеткой. Потом, не поднимая глаз на сотрапезника, попросил:
— Прошу прощения, сеньор, а ничего крепче бургундского у вас нет?
— Лимонная водка вас устроит?
Анри молча кивнул.
— Маршо! — сенешаль хлопнул в ладоши. — Холодной лимонной!
Дворецкий поклонился и через минуту появился с графинчиком и хрустальной стопкой на подносе. Анри сам налил себе до краев, выпил водку одним глотком и снова наполнил стаканчик.
— Благодарю, Маршо, — де Сен-Омер жестом отправил дворецкого к дверям. — Анри, вас чем-то расстроил мой рассказ?
— Скорее обескуражил. Я пытаюсь взять в толк, почему и зачем вы посвятили меня в эти детали своей биографии…
— О, далеко не всей биографии, далеко не всей.
— И я пытаюсь понять, почему Джебедайя Николсон вдруг стал сеньором де Сен-Омером?
— Вы забыли добавить: и сенешалем ордена рыцарей Храма.
— Конечно. И это тоже. Пока я понял лишь то, что вы, сенешаль, решили вдруг не просто порвать с «Клубом», но практически разрушить его.
— До основания, да. Что ж, мы дойдем и до этого. Возможно, еще не сегодня, но… Если вам не опротивели блюда, которые нам подает Маршо, то эта встреча не будет последней. Пока, если у вас найдется с полчаса, я завершил бы печальную историю ранчо Николсонов.
II
Без особых препятствий и проблем герой войны Джеб Николсон стал студентом университета Монтаны в Миссуле, избрав специальностью «компьютерное обеспечение финансовых корпоративных и банковских операций». Работать приходилось с языками второго поколения, с кодами для конкретных ЭВМ. Языки ассемблера и автокода. Языки третьего поколения еще не использовались в практике, хотя студентов и знакомили с ними.
