Западные правительства должны признать, что их сфера услуг обречена пойти по тому же пути, что и промышленность, которую они уступили новоявленным экономическим игрокам (Китаю, Индии, Корее, Тайваню и т. д.). Большинству британцев придется на личном опыте убедиться в возрастающей роли Индии в сфере обслуживания в виде интернет-провайдеров, телекоммуникаций, банкинга и научных исследований и разработок. Колл-центры, которые когда-то находились в британском Милтон-Кинсе, выросли по всей Индии. Это не просто компании телефонной связи или компьютерной техподдержки. Даже среди американских инвестиционных банков растет тенденция нанимать индийские фирмы для финансового моделирования и компаративного анализа.
Между тем создается впечатление, что эта ситуация застала западных политиков врасплох и они не сумели к ней подготовиться, поэтому то, что случилось с их промышленностью, случится и со сферой услуг.
Возможно, проиграв первую битву, они больше всего навредили себе тем, что вместо поиска единственной области, которая могла бы вывести их из последующих экономических бед, они по-прежнему оглядывались на промышленность — а в этом бою, если биться в нем без помощи протекционистских мер, они обязательно проиграют. Куда же следовало смотреть? Туда, где у западных стран было и пока еще остается сравнительное преимущество, — на НИОКР.
Конечно, даже если бы западные страны хотели модернизировать научно-исследовательскую деятельность, они, что характерно, проглядели те самые области высшего образования — инженерные специальности, научные, политехнические, — которые требуются для осуществления этой стратегии. Как раз когда нужны специалисты, их нет. Только большая преданность научным исследованиям и разработкам, будь то в области топлива и энергопотребления, будь то в коммуникационных или транспортных технологиях, могут сопротивляться натиску со стороны промышленности развивающихся стран и вернуть Западу потерянное место лидера экономической гонки.
Энтузиазма в прошедшие годы было достаточно; призывов к переоборудованию и переподготовке западного персонала с целью повысить его конкурентоспособность в мире и вывести из устаревшего производства на передовые границы — каковы бы ни были эти границы — от кассетных магнитофонов к портативным плеерам, CD-плеерам и «айподам». Но этого не хватило.
По данным Национального научного фонда США, производственные компании провели исследований и разработок на сумму 169 миллиардов долларов за счет коммерческого финансирования и на сумму 18 миллиардов за счет федерального; компании в непроизводительных секторах провели исследований на сумму 73 миллиарда и 8 миллиардов долларов соответственно. В частности, основная часть федеральных расходов в производственных секторах пошла на детали для компьютеров и электронных устройств (8,83 миллиарда долларов) и авиакосмическую технику и детали (5,04 миллиарда долларов), тогда как расходы в непроизводительных секторах пошли на профессиональные, научные и технические услуги, в том числе архитектуру и инжиниринг, разработку компьютерных систем и НИОКР (7,608 миллиарда долларов).
Если взять номинальные суммы, то миллиарды долларов продолжают вливаться в исследования и разработки. Но при этом и государственные программы, и частные инвестиции в модернизацию испытывали нехватку в главном, возможно, из-за опасений и неуверенности, присущей научно-исследовательским работам, — ведь никогда не знаешь наверняка, заведет ли новое направление в глухой тупик или выведет к очередному эпохальному изобретению.
Западное общество потратило тридцать лет, чтобы привлечь самые лучшие и талантливые умы в консалтинговые, финансовые и банковские услуги, но теперь, когда этот бизнес рухнул под натиском кризиса 2008 года, что будут делать эти люди? И что еще важнее, к какой деятельности подготовлено новое поколение умных и талантливых, ведь они выросли в мире, где умение оказывать услуги ценится выше той работы, которая движет вперед модернизацию производства и превратила Запад в промышленного гиганта, которым он был прежде?
Вперед по ухабам
В перспективе, в частности для Америки, если не сдержать теперешние тенденции, то рынок рабочей силы ожидает мрачное будущее. Большинство прогнозов на основе данных переписи говорят, что американские этнические меньшинства (не белые) вскоре станут большинством. По ожиданиям, меньшинства, которые сейчас составляют треть населения США, превратятся в большинство к 2042 году. К 2023 году меньшинства будут составлять более 50% от всех детей. Население трудоспособного возраста, по прогнозам, будет более чем на 50% состоять из меньшинств к 2039 году и на 55% к 2050-му. В этом же году доля меньшинств среди детей должна достигнуть 62%. Население нескольких крупнейших штатов Америки уже стало «большинством меньшинства» — так называют штаты, где расовый состав более чем на 50% не белый. В их число входят Гавайи, Калифорния, Нью-Мексико и Техас.
Ясно, что США стоят на грани значительных изменений в своем демографическом составе. Однако, несмотря на все прогнозы и несмотря на то, что невозможно отделить статистику от судьбы Америки в целом, именно эти группы остаются наименее образованными и наименее квалифицированными. 15 тысяч школьных округов и 100 тысяч школ США едва справляются с обучением американских школьников, особенно детей из не белых семей и семей с низким доходом, которые к 9-летнему возрасту отстают на три класса и из которых менее половины получают полное среднее образование.
[59] У тех, кто все-таки заканчивает школу, в семь раз меньше шансов закончить колледж. В Вашингтоне, где меньшинства составляют большой процент, только 12% восьмиклассников (дети 12 лет) читают на уровне своего возраста и только 9% в конце концов поступают в колледж и оканчивают его за пять лет. В 2007 году, когда Мишель Ри, советник системы государственных школ округа Колумбия и самая отважная защитница государственного образования, заняла свой пост, учебно-методические показатели находились на жалком уровне. Общенациональная программа по оценке образовательных достижений в том году установила, что 61% вашингтонских четвероклассников владеют навыками чтения ниже базовых, то есть едва умеют читать; а 92% восьмиклассников имеют базовый уровень, то есть ниже своего класса, в математике. Во всем округе наблюдался разрыв в 57% баллов по чтению между черными и белыми, причем менее 30% афроамериканцев читали на уровне своего класса в сравнении с 87% белых. И если этого мало, то доля исключенных из старших классов составила около 50%, и всего 9% девятиклассников удалось закончить старшие классы. В отчете за апрель 2009 года под заголовком «Экономическое влияние разрыва в успеваемости американских школьников», транснациональная консалтинговая фирма McKinsey выразилась донельзя ясно: «Образовательный разрыв влечет для США экономические последствия, сравнимые с затяжной общенациональной рецессией». Далее в отчете отмечается, что если удалось бы сократить разрыв между показателями чернокожих и латиноамериканских учеников и белых учеников, то ВВП в 2008 году мог бы быть на 310–525 миллиардов долларов выше, то есть прибавить от 2 до 4%. Естественно, если ничего не изменить, сила этого воздействия только увеличится в последующие годы с учетом прогнозируемых демографических сдвигов, а именно если чернокожие и латиноамериканцы станут большей долей населения и трудовых ресурсов США.
