В течение тридцати лет, начиная с 1950-х, мир стал свидетелем того, как влияние Америки распространяется повсеместно. От больших промышленных комплексов, таких как General Motors, Ford Motor Company, Mobil Oil, International Business Machines, United Fruit Company и Dow Chemicals, до голливудской киноиндустрии и музыкального бизнеса, образцом которого стала компания Motown, все символизировало мощь Америки как в самих США, так и за рубежом. Но бизнесом дело не кончилось.
С помощью основанного в 1961 году Корпуса мира Америка, экспортируя свои ценности через молодежь, давила своим моральным авторитетом на всех, кто, по мнению американцев, был не похож на них, с прерогативой «продвигать мир и дружбу во всем мире при посредстве Корпуса мира, который должен направлять в заинтересованные страны и территории мужчин и женщин из Соединенных Штатов, квалифицированных для службы за рубежом и готовых служить, при необходимости, в затруднительных условиях, чтобы помочь людям этих стран и территорий в обеспечении их нужд в обученном персонале». Разумеется, Америка не просто экспортировала свои ценности посредством Корпуса мира. США осуществили военные вторжения в Корею и Вьетнам, который до сих пор остается огромным пятном на американской совести. То, что Америка становилась все более дерзкой и обладала беспрецедентной силой за пределами страны, не вызывало никаких сомнений.
В целом это была эпоха того, что американский журналист Том Брокоу назвал «величайшим поколением»: поколения американцев, сражавшихся во Второй мировой войне и вернувшихся, чтобы сделать Америку величайшей страной мира. Очевидно, что в течение следующих пятидесяти лет они добивались успеха, — Америка была олицетворением богатства, силы и культурного превосходства, ее щупальца дотянулись до самых дальних уголков мира. Остальной Запад неизменно обращался по орбите вокруг нее — мог ли оторваться от нее тот, кто был загипнотизирован ее мощью и блеском? Это было солнце, вокруг которого кружились все остальные страны.
Америка не останавливалась ни в хорошие времена, ни в плохие. От нефтяных пиков 1970-х до долгового бремени и краха Уолл-стрит в 1980-х и даже падения коммунизма в 1990-х, которое породит ее злейших экономических конкурентов, Америка казалась непоколебимой. Америка так и планировала все с помощью своей военной силы, производственных мощностей, капитализма свободного рынка и культурной монополии — лозунгом тех времен было «Сделано в Америке».
Но перекрутим пленку до сегодняшнего дня. Посмотрим, что изменилось. Западные государства стоят перед лицом неслыханной финансовой катастрофы, их население стареет, для их обеспечения осталось мало ресурсов, многие необходимые политические реформы остаются политически непопулярны, а экономическое превосходство пошатнулось в глобальном масштабе, да так, что раньше и не снилось. И хотя неприятности случались и прежде, например американский ссудно-сберегательный кризис в 1980-х и 1990-х, тем не менее недавний финансовый кризис и курс, который продолжают проводить США, уверенно доказывают, что хватка, в которой Америка когда-то держала весь мир, быстро ослабевает. В первом десятилетии XXI века она превратилась в финансово слабую и экономически уязвимую страну, настолько, что, как плохая кровь, заразила все политическое тело Запада, сделав историю экономического упадка историей борьбы Запада против многочисленных выскочек из остального мира. Однако у стран Запада остаются веские причины ставить на то, что США в последующие годы будут экономически сильнее Европы.
Но что именно является движущей силой роста в экономике?
Опоры роста
Вокруг, казалось бы, неизбежного экономического упадка индустриализованного Запада — в частности, США — и подъеме остального мира во главе с Китаем было поднято много шума. Хотя в основном предметом этой дискуссии были исторические образцы империализма, а также стратегические и военные соображения, классические модели экономического роста также содержат структуру, которая ясно показывает, каким образом Запад в ущерб себе упорствует в неверном применении ключевых ингредиентов, необходимых для долгосрочного, последовательного экономического роста и успеха.
Эволюция теории роста — весьма увлекательный вопрос, однако его невозможно достаточно подробно рассмотреть в ограниченных рамках тонкой книжки. Первые ее изложения в экономической литературе начались с идеи Харрода — Домара, которая определяла рост исключительно как функцию единственной переменной — капитала.
В 1956 году американец Роберт Солоу, профессор Массачусетского технологического института, развил эту однофакторную модель и продемонстрировал, что труд также играет вполне определенную и решающую роль в обеспечении роста. За свой «вклад в теорию экономического роста» Солоу в 1987 году получил Нобелевскую премию по экономике, и многие годы его модель, в которой рост определяется капиталом и трудом, оставалась опорой литературы по макроэкономическому росту.
Однако, как ни удивительно, когда эти на первый взгляд логичные объяснения роста подверглись придирчивой проверке на практике, оказалось, что на их счет приходится не больше 40% экономического благополучия страны. Чего-то не хватало, и притом чего-то крупного. Этот до тех пор неустановленный фактор — в 60% величиной — назвали совокупной производительностью факторов производства, и это всеобъемлющее понятие охватывает технологический прогресс и все остальное, не входящее в капитал и труд, например, культуру и общественные институты. Таким образом, классические экономические модели демонстрируют, что экономический рост определяют три основных элемента: капитал, труд и совокупная производительность факторов производства.
[11] Это поршни, толкающие цилиндры экономического роста. При точной настройке и слаженной работе двигатель, который они приводят в движение, имеет почти неограниченную мощность.
Возможно, ничто так же ясно не иллюстрирует мощь, чистый потенциал слияния этих трех компонентов, как высадка американцев на Луне в июле 1969 года. Мог ли быть более амбициозный вызов, чем тот, который бросил президент Кеннеди в 1961 году, пообещав доставить человека на Луну к концу десятилетия. В условиях, когда его подталкивала, казалось бы, более результативная космическая программа русских, которые вывели в космос и первый объект — «Спутник-1» (в 1957 году), и первое живое существо — собаку Лайку (в 1957 году), и, разумеется, первого человека — Юрия Гагарина (в 1961 году), Кеннеди подхватил дух времени, произнеся свои знаменитые слова: «Мы решили лететь на Луну в этом десятилетии и совершить все остальное не потому, что это легко, а потому, что трудно».
Программа «Аполлон», с ее историей, ее участниками, ее приключенческим духом, остается одним из самых прославленных фактов американской (и мировой) истории, и вполне обоснованно.
[12] Но, кроме того, это самый наглядный пример слияния капитала, труда и технологии, когда все они находятся на пике своих возможностей и работают как единое целое. Америка имела капитал, имела труд и, в конечном итоге, создала технологию. Факты и цифры говорят красноречивее всяких слов.
