Гадание по Книге перемен
Часто говорят, что один из лучших способов лучше понять китайскую душу — это понять сянци — родственную шахматам настольную игру для двух игроков, которая собирает тысячи зрителей.
[100] Пожалуй, игра позволяет заглянуть в китайский образ мыслей и увидеть, как они вырабатывают стратегию на будущее. Возможно, есть еще один, гораздо менее замысловатый, способ разобраться в китайской экономической стратегии — прочитать Одиннадцатый пятилетний план национального социально-экономического развития Китайской Народной Республики.
[101]
В нем черным по белому изложены 14 пунктов, разработанных китайской Государственной комиссией по реформам и развитию. Обзор охватывает все ключевые секторы, которые можно было предполагать: науку и образование, экологию, безопасность, а также темы, традиционно менее характерные для китайской истории, например демократическую политику и институциональные реформы. Каковы бы ни были детали китайской стратегии нападения — а деталей, что показательно, немного, — ясно одно: он делает что-то правильное.
Хотя экономическая политика Остальных не всегда была одинаковой (например, Индия осталась более закрытой для мировой торговли, чем, скажем, Китай), если посмотреть на последние тридцать лет, экономические результаты главных игроков развивающегося мира в основном были одинаковы. Пока у Остальных увеличивался объем частных сбережений, на Западе он уменьшался; пока у Остальных взлетал профицит госбюджетов, на Западе взлетал бюджетный дефицит; и пока у Остальных торговый баланс становился все более положительным, увеличение доли импорта оставило зияющие дыры в торговых позициях Запада. Кроме того, развивающийся рынок продемонстрировал сознательный и систематический подход к развитию, — так ничего не оставляли на волю случая. Что самое важное, по большинству прогнозов выходит, что это была эффективная стратегия.
На рубеже веков Ангус Мэддисон заявил, что Китай может перегнать США и достигнуть первого места крупнейшей экономики земного шара еще до 2020 года. Американский инвестиционный банк Goldman Sachs привлек всеобщее (неодобрительное) внимание такими же пугающими прогнозами в 2001 и 2003 годах, когда в опубликованном исследовании показал, что Китай уверенно идет к верхним строкам таблицы высшей лиги ВВП. Бразилия, Индия и Россия не далеко отстали от него. Фактически, по прогнозам Goldman Sachs, эти четыре страны, как ожидается, к 2050 году будут в пятерке крупнейших экономик.
Хотя доход на душу населения в Китае превысил индийский 1986 году, во многих отношениях Индия являет собой образец. По некоторым прогнозам, Индия станет одной из трех крупнейших экономик мира в течение следующих тридцати лет и единственной страной БРИК, чья экономика сможет сохранить рост более 5% на протяжении следующих пятидесяти лет.
Индия со своим 450-миллионным населением на 2009 год имеет самый многочисленный средний класс в мире — больше, чем все европейские страны, вместе взятые. Нарождающийся средний класс Индии, разумеется, вольется в то море 2 миллиардов новых участников, которые, по прогнозам, должны присоединиться к всемирному среднему классу к 2050 году. В 2006 году доля США в мировом ВВП составляла 26%. В предыдущие два года ее превзошли развивающиеся экономики, которые теперь составляют почти треть мирового ВВП.
Что все это значит?
В начале лета 2009 года Тим Гейтнер, недавно назначенный секретарем американского казначейства, выступал перед полным залом китайских студентов Пекинского университета о продолжении финансового кризиса. Когда, стараясь уверить их в честности США, он сказал, что официальная доля Китая в облигациях казначейства в полной безопасности, его заявление встретили откровенным смехом. Кажется, вера во всемогущий доллар уже иссякла.
Репутация американской валюты упала не только в глазах десятка недисциплинированных студентов, но и на самом верху и не только в Китае. На все том же Всемирном экономическом форуме в Давосе, где они оба не стеснялись указывать на американскую гордыню, Вэнь Цзябао призвал улучшить регулирование основных резервных валют, а Владимир Путин раскритиковал чрезмерное доверие мира к доллару, назвав его «опасным». Глава Народного банка Китая Чжоу Сяочуань предложил заменить доллар в качестве мировой резервной валюты (хотя специальные права заимствования МВФ — корзина главных мировых валют — включают американский доллар, евро, японскую иену и британский фунт стерлингов).
Хотя американский доллар остается предпочитаемой валютой во всем мире (на его долю приходится около 65% мировых резервов в иностранной валюте на 2010 год, правда, эта доля опустилась с почти 85% резервов в 1973 году), если вспомнить об истории фунта стерлингов, просматривается зловещая тенденция. В конце 1899 года на фунт стерлингов приходилось примерно 64% резервов иностранной валюты, а к концу 1913 года — около 48%.
Еще меньше ста лет назад британский фунт был самой популярной мировой валютой.
[102] Его сменил американский доллар. Заглядывая всего на тридцать лет вперед, нетрудно представить себе мир, где другие валюты равны ему или превосходят его по силе. Притом, что три четверти всех валютных резервов принадлежат развивающимся экономикам (самому Китаю принадлежит треть всего резервного пула), неудивительно, что на рынках форекс ведутся рассуждения о том, что должна появиться новая валюта, которую будут контролировать лидеры развивающихся стран.
Есть те, кто считает перспективы китайского юаня стать мировой резервной валютой весьма отдаленными. Они утверждают, что центральные банки мира, скорее всего, и дальше будут держать большую часть резервов в долларах, так как большая часть мировой торговли по-прежнему ведется преимущественно в долларах. Они также утверждают, что союзники Америки в Азии и на Ближнем Востоке едва ли откажутся от доллара, так как им выгодно укрываться под военным зонтиком США, — это решение столько же политическое, сколько и экономическое. Есть мнение, что китайская экономика должна еще немного подрасти, прежде чем юань станет предпочитаемой валютой. В частности, его валютному режиму и рынкам облигаций не хватает размера, глубины и конвертируемости, чтобы соперничать с американским долларом. А что касается вопроса «держать или сбросить», то тут нужно говорить о постоянстве и инфляции цен в стране или регионе, правах собственности и политической стабильности. Однако уже замечены противоположные признаки.
Многие сочли 50-миллиардный заем, предоставленный Китаем МВФ, явным сигналом того, что его валюта — ведь заем должен был предоставляться в местной китайской валюте — набирает силу на международной арене. Были и другие признаки.
В 2009 году, чтобы предоставить начальные инвестиции своим торговым партнерам, Народный банк Китая заключил двусторонних валютных своп-соглашений на общую сумму 650 миллиардов юаней (95 миллиардов долларов) и, скорее всего, будет расширять их на всех торговых партнеров в странах Азии. Стратегия Китая состоит в том, чтобы поднять статус юаня в международной торговле и всемирных финансах, и он явно добивается своей цели.
