Чтобы, уже привыкшие к различным словесным обвинениям и разоблачениям в прессе, наши граждане, да и господа, которым положено в первую очередь реагировать на такие факты, вздрогнули от неожиданности и ужаса.
Чтобы те, кто не попал в эту обойму, «рыбы» помельче, но такого же помета, поняли, что не всем и всё может в этой стране сходить с рук, и однажды такая же информация всплывет и о них.
Чтобы новое, подрастающее поколение не разочаровывалось в будущем своей страны и не стремилось поголовно уехать отсюда как можно дальше и быстрее.
Чтобы те, кто, возможно, знал, но боялся сказать и сделать то, что сказать и сделать был обязан, понял — бороться можно, не так уж эти хозяева жизни непобедимы, как думают.
Чтобы… — Иван как профессиональный журналист даже собственные мысли выстраивал как абзацы в очередной газетной статье — чтобы…
Иван зашёл на свою почту, подготовил краткое сопроводительное письмо и внёс адреса для рассылки. Он сразу даже не увидел, а почувствовал, как резко открылась входная дверь кафе — чуть всколыхнулись шторы на окнах и салфетки на столиках бара. Двое высоких молодых людей в длинных тёмных плащах очень быстро, без лишних движений, не вынимая рук из карманов, казалось одним шагом, преодолели весь зал и очутились возле Черепанова. Когда Иван обернулся, они уже внимательно всматривались в монитор его компьютера.
Он хотел спросить их, что, собственно, им надо, кто они, но тут в кафе внезапно погас свет и стало очень темно.
Секундой раньше Иван успел нажать кнопку «мышки», курсор которой был наведен на слово «отправить».
* * *
Иван очнулся и понял, что не хочет этого делать. Голова была словно чужая. Тяжёлая, ватная. Он открыл глаза и почувствовал резь. Ещё пекло в носу, и даже дышать было больно. Постепенно глаза начали привыкать к темноте. Иван был в своей одежде. Небольшое — метров 10–12 — помещение, в котором он находился, состояло из сплошного бетона. Без окон. С одной железной дверью. Освещение отсутствовало. Скорее всего, это какой-то подвал. А диванчик, на котором он был уложен, видимо, сюда принесли специально для него. Жутко захотелось пить. И к своему удивлению, Иван обнаружил на полу бутылку с водой. Он прислушался, но вокруг стояла немая тишина. Дверь явно была заперта. Черепанов решил, что не стоит спешить обнаруживать, что он очнулся. Хотя те, кто его пленили, наверняка знают о его состоянии больше, чем он сам. Иван вдруг вспомнил, как в детстве спросил бабушку, почему она не боится одна ночевать в доме. Она ответила тогда: «А я не одна, я с Богом». Иван себя не причислял ни к атеистам, ни к верующим. И сейчас он решил попросить помощи у Бога и бабушки, наблюдавшей за ним откуда-то с небес, к которым мысленно обратился.
Неожиданно тишину разрезал раздавшийся где-то за дверью грохот. Иван приложил ухо к двери.
— Откройте, ОМОН, — Черепанову показалось, что это мираж.
— Без санкции своего руководства никого не пускаем. У нас приказ — в нештатных ситуациях вести огонь на поражение. Покиньте территорию.
— У нас санкция, здесь неправомерно содержится журналист Черепанов, — Иван узнал голос Виталика Макаренко.
— А у нас инструкция.
— Доложите о нас руководству.
Потом Иван слышал, как кто-то с кем-то созванивался. В конце концов, охрана разрешила зайти в помещение одному Виталику. После этого он по телефону кого-то убеждал, что в ситуации, когда «утечка» случилась, Черепанова удерживать смысла нет. Потом кому-то за него ручался: «О том, как попал к нему этот материал, он забудет. Я гарантирую. Скажет, нашёл флешку в интернет-кафе». Судя по всему, начальство Виталика вело переговоры с людьми из «конторы», как в народе в своё время именовали КГБ…
Черепанов мог лишь догадываться, какими словами костерил его Макаренко, которого он втянул в эту историю. Правда, когда дверь наконец отворилась, Виталий, бросив взгляд на друга, лишь махнул рукой и обнял его. Подобное чувство испытал когда-то Иван, когда младший сын ушёл без разрешения в лес и заблудился. Когда его нашли, радость превзошла желание наказывать.
— И как вам удалось меня вычислить? — пытался он выведать уже в машине у Макаренко. После двух таблеток цитрамона, который, к счастью, нашёлся в автомобиле, головная боль начала потихоньку отпускать.
— Так я профессиональные тайны и сдам! Особенно тебе.
— А «шкода» у нас на хвосте ваша была?
— Ну, допустим, наша. И не одна, скажу тебе по большому секрету. А место твоей дислокации вычислили через… одного хорошего человека.
Вместо эпилога
После взорванной Черепановым информационной бомбы началась череда отставок, в стране объявили досрочные президентские и парламентские выборы.
Нина всё время сбрасывала его звонки. Над Ритой и Валентином Николаевичем крепко сгустились тучи, и она чувствовала себя виноватой. Иван подкараулил её у подъезда. Нина встретила его холодным взглядом.
— Ну прости, я не хотел никого подвести, но есть выход, я долго думал. Пусть твоя подруга и Валентин или его шеф представят новым властям дело так, что, мол, слили информацию специально, чтобы навести в стране порядок. И им это зачтётся. Ведь благодаря этому новые люди тоже пришли к власти и заняли свои посты.
— Иван, Иван, — Нина покачала головой и как-то беззащитно уложила её на грудь Черепанову, который ощутил дикое желание её защитить, нет, оберегать и защищать всегда.
— Ладно, герой, — пошли ужином тебя, что ли, накормлю, хоть и не заслужил, заодно с дочкой познакомлю. И смотри, если что, придётся тебе всех пострадавших от твоего тщеславия на работу в свою телекомпанию устраивать.
— Я готов, толковые люди нам нужны, — Иван почувствовал, что прощение не за горами.
* * *
— По-моему, вы отобрали хороший материал. Если и дальше работа пойдёт такими темпами, скоро нужно будет искать рецензентов, — Иван сдержанным мягким взглядом окинул свою загоревшую аспирантку.
— Иван Сергеевич, а можно вопрос не по теме?
— Через неделю в Киеве в «Интерконтинентале» состоится церемония вручения премии. Мне бы очень хотелось туда попасть, — Ольга лукаво взглянула на своего руководителя, а Иван опустил взгляд, что случалось с ним крайне редко.
Он уже пригласил на это празднество Нину. И какое-то чутьё, подкреплённое звонками организаторов мероприятия, твёрдо подсказывало: на сей раз ему стоять на сцене и получать чек на 50 тысяч евро.
— Иван Сергеевич, вашей аспирантке Ольге Петровне там хочется быть чисто из соображений профессионального роста. И за два пригласительных она будет вам благодарна. Как дочь.
— Ну ты мудра не по годам, — Иван достал пригласительные, а Ольга чмокнула его в щёчку, точно как папу.
* * *
Владимир Иванович Лукьянец сам написал заявление об увольнении по собственному желанию. По появившимся о его деятельности материалам проводили проверку, несколько раз он наносил визиты следователям, но со временем дело закрыли. А недавно его пригласили поднимать одну из отстающих шахт в Павлограде.
