Достав недорогой телефон, она принялась набирать номер. Положив свою ладонь на трубку, Черепанов остановил Марьяну:
— Не нужно этого делать, Марьяна Петровна. Потерпите. Вас сейчас может услышать не только муж. Вот когда закончим все дела, тогда и позвоните.
Солнце медленно опустилось за горизонт, но июньская ночь приходить не торопилась. Сначала серый сумрак окутал низины у берега реки, а потом, словно живое существо, стал выползать оттуда, заглатывая на своем пути деревья, дорогу, дома. Словно прячась от этого чудовища, исчезла из дворов и сельская живность.
Марьяна уже несколько раз порывалась идти в сторону огонька ближайшей хаты, но Черепанов сдерживал ее. И только когда в окнах домов зажегся свет и замерцали тусклым светом экраны телевизоров, он тихо сказал:
— Ну, что же, пожалуй, пора.
В доме их уже ждали. Возле калитки их встретил мужчина, который, окинув взглядом Черепанова, повел гостей за собой. У входа он пропустил Марьяну вперед. Лишь только она переступила порог летней веранды, как ей навстречу с криком «Мама!» бросился худенький паренек. Черепанов, увидев, как замешкавшийся хозяин дома полез в карман за сигаретами, решил составить ему компанию. Закурив, они некоторое время помолчали, вслушиваясь в звуки глухих разрывов, доносившихся со стороны Донца. Первым не выдержал мужчина:
— А ты, парень, значит, из Луганска будешь?
В ответ Черепанов только кивнул.
Не дождавшись от гостя ответа, хозяин задал следующий вопрос:
— А, правда, что вас там это… из самолетов?
Иван снова кивнул.
— Вот оно, значит, как… Ну, тогда понятно, — сделал вывод мужчина и, зло сплюнув, открыл дверь дома.
Марьяна с сыном сидели на диване, а хозяйка дома собирала на стол поздний ужин. Шторы на окнах были плотно зашторены. Мужчины прошли за стол, и Черепанов с интересом прислушался к словам мальчишки. А тот, словно никого не замечая вокруг, продолжал свой рассказ:
— Мене ніхто не примусував, мамо. Я сам прийняв рішення їхати на Донбас. Тільки зброю до рук я не брав і ні в кого не стріляв. Богом клянусь, мамо, це правда!
Парень с отчаянием посмотрел в сторону мужчин, как будто хотел, чтобы и они услышали его рассказ. Хозяйка дома присела за стол и тоже стала внимательно слушать Ростислава.
— Я і на майдані допомогав лікарям і сюди приїхав фельдшером, — продолжал свой рассказ парень. — На майдані, коли в нас почали стріляти, було страшно. Дуже страшно. А тут… тут, мамо, війна. Ми доїхали до лісу і потрапили у засідку. Спочатку машина підірвалась на міні, а потім в нас полетіли гранати. Багато кого вбило одразу, а ще більше було поранених. Я і ще двоє хлопців відповзли трохи в бік і помчали навпростець через ліс. Бігли довго. А потім я їх загубив.
По щекам парня потекли слезы. Плакали и обе женщины. Худенький, со спутавшимися, давно не мытыми волосами и в грязной камуфляжной форме с яркими нашивками на рукавах, он напоминал Черепанову старшеклассника, который решил поиграть в войну. А взрослые дяди дали ему в руки автомат, но при этом забыли сказать, что это может быть больно. Очень больно.
Немного успокоившись, Ростислав продолжил свой рассказ:
— Я йшов всю ніч. Намагався сховатися від вибухів, а коли настав день я спав у кущах аж до самої ночі. Потім знову пішов. На ранок переплив річку і берегом вийшов до села. Мені дуже хотілося пити та їсти. Тут мене і побачила тітка Тетяна. Сили ховатись в мене вже не було.
Ростислав с благодарностью посмотрел в сторону хозяйки дома. А Марьяна при этих словах сына встала и, подойдя к женщине, обняла ее за плечи. Обе плакали навзрыд и не стеснялись своих слез.
— У нас с Татьяной двое сыновей, — подал голос хозяин дома. — Взрослые уже, живут своими семьями. Поэтому мы Ростиславу сразу сказали — отпустим только вместе с матерью. Передадим, так сказать, из рук в руки. И чтобы больше никакой войны! Ты меня слышишь, Ростислав?
В ответ парень кивнул низко опущенной головой:
— Я ж вам пообіцяв, дядьку Павло. Нікуди я більше не піду, тільки додому.
Марьяна вытерла слезы, взяла свою сумку и достала из нее потертый кошелек. Вытащив из него деньги, она протянула их хозяину:
— Люди добрі, я прошу вас, візьміть. Пробачте, тут не багато, але це все, що ми з чоловіком змогли зібрати.
— Ты что, от горя совсем мозгов лишилась? — и не глядя на протянутые ему купюры, строго ответил ей «дядько Павло». — Давайте лучше ужинать да отдыхать. Здесь вам задерживаться больше нельзя. Да и куда вас с машиной спрячешь?
Еще задолго до рассвета хозяин разбудил Черепанова, легонько прикоснувшись к его плечу:
— Вставай, парень. Кое-что обсудить надо.
Они тихонько вышли на крыльцо и закурили. Сделав пару затяжек, Павел спросил:
— Это, конечно, не мое дело, но что ты думаешь делать дальше? Повезешь их назад в Луганск?
Иван долго курил, как будто и не слышал вопроса. А на самом деле он еще до конца так не решил, как будет действовать дальше. Но то, что возвращаться в Луганск нельзя, это он знал точно. Одно дело проезжать через блокпосты с женщиной, и совсем другое — с молодым парнем. Предъявить документы попросят сразу же.
Черепанов протянул руку хозяину дома и сказал:
— Меня Иваном зовут. Если я не ошибаюсь, граница Харьковской области где-то здесь рядом?
Татьяна приготовила для Ростислава гражданскую одежду. Сыновья часто приезжали к ним помочь по хозяйству, так что выбрать из чего было. Сборы в дорогу были быстрыми. Доев оставшуюся после ужина яичницу и выпив молока, они еще затемно вышли на улицу. Черепанов не стал ждать, пока Марьяна с сыном попрощается с его спасителями. Попросив, чтобы они не задерживались, он направился на окраину села, где оставил свою машину. Достав карту, он еще раз убедился, что принятое им решение ехать в Харьковскую область было правильным. «Держи на север, парень, — напутствовал его дядько Павло. — Чем дальше в ту сторону, тем меньше будет военных. Доберетесь до Купянска, а там поезда во все стороны бегают».
Насчет военных он ошибся. Уже выехав на трассу и проехав километров десять, Ивану пришлось сбросить скорость — им навстречу колонна за колонной шла военная техника. Остановившись в очередной раз на обочине, Черепанов провожал взглядом проезжавшие мимо машины. В основном это была старая, оставшаяся еще от советской армии техника. Мощные тягачи тянули за собой противотанковую и дальнобойную артиллерию, а под брезентом угадывались контуры танков и САУ
[37]. «Не похоже все это на антитеррористическую операцию, — подумал Иван, глядя на проезжавшую мимо колонну. — Это война».
— Ой лишенько, шо ж воно коїться? — запричитала рядом Марьяна. — Там же люди. Такі ж самі, як і ми. За що ж це нам, Боже?
