Сам Хемиуну понимал, что священнослужители никогда не допустят в свой круг чужака, тем более настолько образованного, как он, да и не хотел он этого. Его родственные связи с фараоном теперь, когда Египет оказался на грани разорения, являлись скорее недостатком, чем достоинством. И причина этого была и в самом главном архитекторе Великой Пирамиды — Хемиуну. Это он придумал, как создать самое величественное строение за всю историю человечества, это он выбрал для неё место на плато недалеко от Гизы. Место, где твердые скальные породы возвышаются над зелёной дельтой Нила, там, где заканчиваются жизнь и плодородие Земли и начинаются смерть и жар пустыни, на границе двух миров — настоящего и потустороннего, царём которых мог быть только один человек — его дядя фараон Хуфу.
Несмотря на это, подарок от Хуфу был поистине царским: десять талантов — целое состояние, о рабах и говорить не приходилось — последнее время всё меньше им доставалось еды, а работы меньше не стало.
Хемиуну поднялся с колен и выпрямился перед повелителем.
— Потом будешь благодарить, племянник, — фараон пристально смотрел на него. — Говорят, что помимо таланта строителя есть у тебя еще один необычный дар, не присущий учёному, знающему точные науки.
Хемиуну напрягся.
— Дар, мой повелитель, — это возможность оставить после себя след для потомков, а то, чем меня наградил всевышний, — это мучение…
— Почему ты скрывал от меня свои способности провидца, Хемиуну?
— Негоже слуге знать то, что ему не положено, мой фараон. Только ты один можешь знать истину, а я всего лишь служу твоим делам и славе твоей.
— Ты скромен. Это похвально. Но — это правда, что ты задолго предсказал последнее землетрясение?
— Нет, мой повелитель, предсказать — значит предупредить. Я всего лишь догадывался о том, что оно произойдет.
— Ты лукавишь со мной, Хемиуну!
— О, величайший! Как я могу? Мои знания материализуются только в твоих интересах, их слишком мало для того, чтобы увековечить твоё величие. Ты знаешь, мой царь, над пирамидой работает много учёных мужей, которые знают всё о звездах и правилах их движения по небу. Без опыта многих поколений египтян мы не смогли бы даже правильно расположить пирамиду на плато, но мы поставили её безошибочно, это показывают измерения, которые мы делаем каждый год. Вот это — способности людские, а мои видения — это мои проклятия, я не хочу их видеть! Знать будущее — удел жрецов, имеющих доступ к святыням в храмах, только они достойны божественных провидений, я же простой учёный — слуга твой.
— И всё же? Я хочу всё об этом знать!
— Да, мой повелитель… Я предчувствовал землетрясение…
— Почему ты скрыл это?
— Посылать наказание египтянам может только бог и ты, его воплощение на Земле. Какой же смысл в наказании, если его можно избежать?
— Ты мудр к тому же, Хемиуну…
— Я знал, что боги пошлют нам наказание, но единственное, что я себе позволил, — это обезопасить пирамиду. Все непрочные конструкции укрепили, новых блоков не поднимали, и людей со строительства я тоже посмел вывести.
Фараон смотрел на архитектора с восхищением и осуждением, смущая Хемиуну колючим царским взглядом.
— И Аменеминт, верховный жрец, тоже не знал, что кара придёт на земли Египта?
— Я не могу говорить за другого, тем более такого просвещённого и мудрого, каким является хранитель верховных тайн… Глубина его знаний не вызывает сомнений, он…
— Не говори ничего! Аменеминт наверняка знал об этом! Хитрец решил, что он более приближён к небесам, чем я! Что он возомнил о себе? Он теперь говорит, что эти наказания — землетрясение, засухи — связаны с гневом небес, которые якобы недовольны тем, что пирамида сделала египтян ближе к богам!
Хемиуну весьма грамотно замолчал и опять принял почтенную позу. Присутствовать при взрыве ярости фараона — сомнительное везение. Хуфу многих людей лишил жизни в таких приступах, не желая разбираться, в чём состояла истина. Архитектора хранили узы родства с Великим, но испытывать их прочность ему вовсе не хотелось.
— Как ты узнаешь будущее, Хемиуну?
В воздухе тронного зала повисло молчание.
Что ответить царю? Архитектор выпрямился, но голова его осталась преклонена.
— Великий Хуфу! Не в моих силах объяснить, как это происходит. Изредка меня посещают видения… Иногда просыпаюсь среди ночи от мыслей тяжёлых, иногда — глядя на человека, радуюсь, что боги пошлют ему счастье. Знаю точно — причиной тому моя кошка Гепа.
— Священное животное помогает тебе смотреть в грядущее?
— Точно так, мой повелитель… Без неё никогда не посещали меня такие мысли. Все предположения я могу делать только тогда, когда она рядом.
— Что ещё ты предсказал? Как давно боги одарили тебя видениями?
— Несколько лет назад, мой господин, меня свалила болезнь, неведомая египтянам. Почти месяц родные выхаживали меня всеми известными способами, но помог мне только лекарь Саисе. Он открыл глубины моего черепа и дал духам болезни и зла покинуть моё тело. Потом я пошёл на поправку, а вот кошка не отходила от меня ни на минуту. Это она вылечила меня, я не сомневаюсь. Саисе сказал, что не ведомы ему случаи такого быстрого выздоровления. А что до предсказаний — я не знаю, это грёзы или пророчества — не могу проверить большую часть из них, да и мысли мои только о пирамиде.
— И что же говорят твои мысли?
— Пирамида будет стоять вечно, мой повелитель, до тех пор, пока цела будет под ней земля. Многим поколениям предстоит восхищаться твоим творением, Божественный фараон. Тайну свою пирамида не откроет ещё очень-очень долго, и покой твой не нарушится. Племена дикарей станут искать путь к твоей сокровищнице, но правильного — не найдут. Для них мы построили нисходящий коридор и ложную гробницу, в которой, когда придёт время и великий фараон станет повелевать миром небесным, мы устроим несколько ловушек и оставим покоиться несколько скелетов. Любой вошедший туда будет считать, что до него в гробнице побывали воры, а потому не найдёт ничего существенного. Со временем пирамида потеряет белоснежные одежды и позолоченный камень в своей главе, но от этого она не станет менее величественной. Сняв белые одежды, она поможет отстроить город у своего подножья, город, который она всегда будет хранить. И так, Великий Хуфу, ты позаботишься о народе своём, да будет царствие твое вечно…
— Зная будущее, ты сконструировал пирамиду так, чтобы она стояла вечно? — фараон с восхищением смотрел на племянника, стараясь сохранять величественное выражение лица. — Воистину, тебя мне послал сам Амон!
— Точно так, мой повелитель. В ходе строительства я умышленно допустил несколько изменений. Они не отражены в чертежах, которые находятся в храме Птаха, у верховного хранителя тайн Аменеминта. Жрецы не всё знают об устройстве пирамиды. Вся правда о ней — здесь…
