Между тем у нас в школе произошли перемены: мисс Макдональд объявила, что на Пасху она уходит. Никто нам не объяснил почему, но я догадался. Потому что она была беременна. Благодаря тому Греху внутри нее зародилась новая жизнь. Знаешь, Мышонок, люди называют рождение детей чудом, а по-моему, это просто отвратительно. По телевизору-то все выглядит, конечно, иначе: перед вами сразу появляется хорошенький чистенький младенец, завернутый в простынку. Но на самом деле, повторяю, это просто отвратительно. Ты знаешь, например, что мыши и крысы частенько пожирают собственных детенышей? Они так поступают, когда чем-то встревожены или испуганы. Да, Мышонок, они едят собственных детей!
Вот тогда-то у меня снова и начались ночные кошмары. Впервые они у меня появились после смерти Банни. Мне снилось, что я тону, но на помощь мне никто не приходит. Иногда я, до смерти перепуганный, просыпался среди ночи, и оказывалось, что я написал в постель. Конечно же, я понимал, что мисс Макдональд не станет есть свое дитя. Но я иногда представлял себе, как она рожает, и это тоже вызывало у меня ночные кошмары. Я старался гнать от себя подобные мысли, устраивая массовые утопления крыс и мышей. Но дурные мысли по-прежнему не давали мне покоя. Они постоянно возвращались, как и страшные сны, и ужасы прошлого, и я начал думать, что во всем виноват я сам. Что те демоны, которых я породил, возвращаются, чтобы пожрать меня.
И вдруг однажды в карьере, без какого бы то ни было предупреждения, появился Мышонок. Был солнечный день, и я сидел на берегу Шурфа, глядя на воду, когда услышал за спиной знакомые шаги. Мышонок подошел ко мне и остановился, не говоря ни слова. Вообще-то, разговорчивым он никогда не был, так что я не ждал от него ни извинений, ни каких-то там объяснений. Но я все же надеялся, что он хоть что-нибудь скажет по поводу случившегося между нами. Но нет. Он просто подошел, уселся рядом со мной и тоже стал смотреть на воду, а потом вдруг сказал:
– Я знаю, где мы можем раздобыть собаку.
Ничего себе, собаку! Это было невероятно заманчиво.
– Какую собаку? – не выдержал я.
– Джек-рассел-терьера.
– Он чей?
Мышонок пожал плечами.
– Бродячий, наверно. Ошейника, во всяком случае, на нем нет.
А меня уже успели охватить всякие разные мысли. Нет, не о возможности прикончить собаку. Моей душой вновь завладели те демоны, они вновь говорили со мной, и на этот раз я слушал их очень внимательно.
– Как скоро ты смог бы привести сюда этого пса? – спросил я.
Мышонок немного подумал, потом сказал:
– Ну, например, завтра. Он сам ко мне приходит. Я его давно подкармливаю.
Я притворился, будто колеблюсь.
– Ну, я не знаю…
Мышонок терпеливо ждал. Он, должно быть, понял, что я пытаюсь схитрить. А я все думал: «Зачем он пришел сюда? Зачем искал меня? Неужели он рассчитывает со мной помириться?»
Наконец я кивнул и сказал:
– Ладно, давай завтра утром, до занятий. Приводи свою собаку. Только никому не говори.
Всю ту ночь я практически не спал. Я был слишком возбужден. Я снова и снова пересматривал свой план, представляя себе каждый шаг давно задуманного сценария. Я понимал, что непременно должен сделать все именно так, как было задумано. Понимал я и то, что подобная возможность у меня будет только одна. И если у меня все получится, то все мои демоны – целый легион! – исчезнут навсегда, попросту утонут в одной из этих глиняных ям.
А план мой был весьма прост. Мисс Макдональд не раз говорила нам, что играть рядом с любым водоемом опасно, потому что можно нечаянно упасть в воду. И даже если вы умеете плавать, говорила она, то все равно вряд ли сможете самостоятельно выбраться на скользкий берег. К тому же под водой полно всяких ловушек, иногда даже старые автомобили и холодильники, и в них легко может застрять, например, нога. Такая беда, говорила она, может случиться с вами в любой день, даже завтра. А потом нам показали тот документальный фильм – я потом и по телевизору его видел
[106]. Там еще такой страшный голос говорит: Я дух тьмы и одиноких вод; я готов поймать в ловушку любого неосторожного глупца или любителя пустить пыль в глаза… Когда я в первый раз этот фильм посмотрел, мне потом всю ночь кошмары снились. Но после наших игр в глиняном карьере я догадался: а ведь это я и есть Дух Темных Вод. И сперва моими жертвами были мыши, которых я и топил в соответствии со своими тогдашними планами. Но теперь у меня появился новый план: мне во что бы то ни стало нужно было заполучить Мышонка.
На следующий день я встал очень рано. Мне надо было успеть приготовиться. Я сказал родителям, что обещал прийти в школу пораньше, чтобы полить цветы, и побежал в глиняный карьер. Там я стал поджидать Мышонка, который прибыл ровно в восемь, и следом за ним бежала собачонка, которая, как мне показалось, совсем на джек-рассел-терьера не тянула; скорее всего, это была обыкновенная дворняжка. Впрочем, песик был, похоже, страшно рад оказаться в нашей компании и с удовольствием лопал печенье, которым его угощал Мышонок. До чего все-таки глупы эти собаки, думал я. Как и многие люди, впрочем.
Мышонок подвел собачку ко мне и спросил:
– Ну и как ты собираешься это сделать?
– Мы сбросим его в Шурф. Берега там слишком крутые, выбраться он не сумеет. Он, конечно, некоторое время поплавает кругами, но потом все равно утонет. Это будет как… – Я порылся в памяти в поисках удачной аналогии и сказал: – Это будет как «Титаник»!
– Как что? – спросил Мышонок.
– Да ладно, – отмахнулся я. – У тебя печенья еще много?
Он кивнул.
– Хорошо. Подзови-ка его вот сюда, к самому краю. Я тебе скажу когда.
Мышонок подошел к самому краю затопленного ствола шахты. Там было так глубоко, что вода казалась черной, и над ней как бы слегка нависали крутые берега. Собственно, если смотреть сверху, то особенно высокими и отвесными они не казались, но, как я догадывался, выбраться на такой берег будет очень трудно даже очень ловкому мальчишке, если он в воду нечаянно свалится.
– Чуть ближе, – сказал я Мышонку, а он, вытащив из кармана целую горсть печенья, наклонился, подозвал песика и протянул ему угощенье.
Мне нужно было только толкнуть его. По крайней мере, таков был мой план. Но Мышонок оказался сильней, чем я думал. Я хотел, резко бросившись вперед, спихнуть его в воду, но он, должно быть, как-то об этом догадался. Он вцепился мне в волосы и стал с силой меня отталкивать, вопя и ругаясь как бешеный. Собака страшно перепугалась, начала лаять, а потом укусила меня за ногу.
Я уже говорил, что не люблю собак. Так вот, в частности, и из-за того пса. Если бы эта глупая дворняжка тогда мне не помешала, я бы, наверное, все-таки сумел перехватить Мышонка и столкнуть его в Шурф. Но дурацкая собачонка начала путаться у меня под ногами, защищая «хозяина», а потом стала рвать на мне штаны и кусаться, так что, когда мне все же удалось столкнуть Мышонка в воду, я не удержался и упал вместе с ним. Мышонок поднял жуткий крик – вопил он прямо-таки оглушительно, – когда мы оба с громким всплеском рухнули в ледяную воду.
