– С… сука, пош…шел ты, – прошептал я. Громче не получилось – от обезвоживания голосовые связки стали словно пергаментными.
– Ну вот, всегда так, – проворчал Шрам, ныряя вглубь грузовика и подхватывая меня под микитки. – Сделаешь доброе дело, а тебя же и поминают потом незлым тихим словом. Нет в мире справедливости.
Заехать ему в морду сил у меня пока не было – все потратил на рывок, когда выбирался из-под ароматного соседа по грузовику. Но это было первое из действий, запланированных на ближайшее будущее. Потом желательно отобрать нож и прирезать гада, не тратя больше понапрасну незлые тихие слова.
– Небось, прикидываешь, как бы меня половчее замочить, – предположил Шрам, вытащив меня наружу. После чего без лишних церемоний достал из кармана одноразовый инъектор, вкатил мне дозу какой-то гадости прямо через рукав рваного камуфляжа и продолжил мысль:
– Попробовать совершить эту акцию, конечно, можно, но давай пока ее отложим. И вот почему. Примерно через десять минут обратно проедет несолоно хлебавши группа монументовцев, которые усиленно ищут меня. А теперь, получается, и тебя. Во всяком случае, когда они не найдут твой труп в грузовике, они всю Зону на километр вокруг рылами перекопают не хуже кабанов-мутантов. Потому дай слово, что дергаться не будешь, пока не решим эту маленькую проблему.
Силы помаленьку возвращались ко мне, а вместе с ними и способность соображать. Так, Шрам зачем-то спас меня. Зачем – выясним позже. Вопрос второй: а не брешет ли собачий сын? Хотя, судя по тому, что я слышал в бункере Выдры, не брешет. Монументовцы сильно опростоволосились, приняв «дочкино ожерелье» за стекляшки – хотя совершенно непонятно, на кой им сдался этот артефакт, бесполезный, словно куски старого асфальта, рассыпанные вдоль разбитой дороги. Но это вопрос второстепенный, а есть еще и третий, поважнее.
– Откуда инфа? – спросил я. Снадобье, которое вколол мне Шрам, словно цунами разливалось по организму, оживляя полумертвые мышцы и экстренно прочищая мозги.
– От Выдры, – коротко бросил наемник. – Не знаю с какой стати, но четверть часа назад он связался со мной. Не веришь? Слушай.
В его руке появился КПК. Шрам нажал на кнопку Play, и из динамика наладонника раздался хриплый голос:
– Шрам, это Выдра. За тобой выслан автобус с отрядом «Монумента», их интерес – артефакт Снайпера. При малейшем твоем сопротивлении отдан приказ на ликвидацию. Снайпер будет отправлен на грузовике по шоссе Лубянка – Припять. Пока грузовик будет тащиться по проселку до шоссе, у тебя есть немного времени. Конец связи.
«Во дела! – подумал я. – Выдра связался со Шрамом и слил ему информацию! Неужто совесть заговорила в промытых мозгах? Не думал, что такое возможно… Ну ладно, факты вещь упрямая. Остается последний вопрос».
– Что дальше?
– Вот это разговор, – кивнул наемник. – Оклемался? Сам идти сможешь?
– Попробую, – сказал я. После чего, держась за борт лежащего на боку грузовика, поднялся на ноги. – Что дальше?
– Дальше уходим в лес, – просто сказал Шрам. И не удержался от бахвальства: – А лихо я их на выезде прихватил, а?
Я осмотрелся.
Невдалеке стояли несколько полуразвалившихся изб, когда-то бывших деревней – об этом свидетельствовал дорожный знак, побитый ржавчиной и пулями, на котором еще можно было различить надпись «Старая Красница». Когда-то давно прямо через деревню проходила широкая проселочная дорога, пересекавшаяся с шоссе. Наверно, оно и служило для деревенских основным источником дохода – моё воображение живо нарисовало десяток местных жителей на обочине, торгующих домашним салом, солеными огурцами, маринованными грибами и горилкой из-под полы.
Сегодня же проселок превратился в сплошную грязевую ленту, через которую, переваливаясь словно беременный таракан, совсем недавно тяжело полз грузовик фанатиков Монумента. Наконец увидев вожделенное шоссе, водила, наверное, воодушевился, забыв об опасности, и на выезде опасно подставил боковую часть своего ЗИЛ-130. Чем и воспользовался наемник, из засады грамотно перечеркнув очередью дверцу грузовика, дабы исключить попытку водителя нырнуть под «торпеду». Второй монументовец, сидящий рядом, попытался перехватить руль, машина вильнула – и вторая очередь Шрама ушла немного в сторону, пропоров тент. Впрочем, цели своей она достигла – шустрый монументовец сейчас валялся рядом с грузовиком, а из его расколотого защитного шлема медленно выползала красно-белая каша.
– Хорошая работа, – похвалил я. – Взял бы немного ниже – и не перед кем было бы хвастаться.
– Пошли уже, – буркнул наемник. – А то я, пожалуй, пожалею о том, что сегодня вытащил из дерьма чье-то не в меру говорливое тело.
– Скажите пожалуйста, какие мы впечатлительные, – проворчал я, ковыляя вслед за Шрамом. – Остается вспомнить, кто меня туда засунул.
– Контракт для наемника – закон, – сказал Шрам не оборачиваясь. – К тому же ты сам признал, что через оборонительные линии «Монумента» нам не пройти. Вот я и убил двух зайцев – и контракт выполнил, и боевую задачу заодно. Причем, заметь, твою – мне оно как-то не особо надо.
– А зачем спасал? – поинтересовался я.
– Затем, – буркнул Шрам, – что кроме закона наемников есть еще и закон Зоны, который пожестче всех других будет. В Зоне конченые уроды долго не живут, а я еще не накопил на свой трехэтажный домик у речки Гудзон, чтобы ни за хвост волкособачий загнуться в какой-нибудь аномалии…
Внезапно он остановился и произнес слегка растерянно:
– Твою мать, накаркал…
Лес был рядом. Три десятка шагов – и ты под защитой толстенных стволов, похожих на гигантских змей, застывших в предсмертной агонии. Но картинка была слегка нечеткой, словно между нами и стеной из изуродованных радиацией деревьев находилась сплошная студенистая масса – прозрачная и в то же время живая, словно тело гигантской хищной медузы, всплывшей поохотиться из глубин океана. Правда, эта сухопутная «медуза» напоминала свою океанскую товарку лишь консистенцией – на деле это был огромный «карман», состоящий из множества «веселых призраков».
…На самом деле в Зоне отдельные аномалии попадаются достаточно редко. Эти крайне опасные образования чаще встречаются в виде «полей», покрывающих площадь размером от нескольких квадратных метров до… скажем, до того, что сейчас лежало перед нами. Такие поля сталкеры часто называют «карманами». Хитрые аномалии порой позволяют человеку войти внутрь поля, ничем не проявляя себя. И вдруг одновременно вспыхивают сполохами молний, или взвиваются в высоту трехметровыми пыльными воронками – и тогда понимает несчастный, что попал он крепко. Словно в бездонный карман провалился, из которого ему уже никогда не выбраться…
– Ох ты, Зона-матушка, – прошептал Шрам. – И ведь КПК даже не пискнул, когда я здесь в темноте схрон оборудовал…
– Ты его почаще монументовцам при шмоне одалживай, – посоветовал я.
– Точно, – простонал наемник. – Они, небось, детектор аномалий закоротили. Конечно, на кой им лишний свидетель…
