– Мне нужно кое-что вам сказать, мистер Макферсон.
Марк взял ее за руку.
– Давайте пойдем наверх, там потише. Или это место наводит на вас тоску?
– Если вы не против, можно вернуться в квартиру, – предложила Бесси. – То, что я хочу показать, находится именно там.
В машине Марка Бесси чопорно уселась рядом с ним, аккуратно сложив руки в черных перчатках на коленях, обтянутых черным шелковым платьем.
– Ну и жара сегодня, – сказала она, желая поддержать разговор.
– Что вы хотели мне сообщить?
– Не надо на меня кричать. Я не боюсь ни копов, ни ищеек. – Она вытащила свой лучший носовой платок и высморкалась так звучно, словно у нее был не нос, а боевая труба. – Меня с детства учили их презирать.
– А меня воспитывали в ненависти к ирландцам, – заметил Марк, – но сейчас я взрослый человек, мисс Клэри, и не требую к себе любви. Так что вы хотите сообщить?
– Все эти ваши «мисс Клэри» вам не помогут. Меня зовут Бесси, я – служанка и нисколько этого не стыжусь.
Они молча проехали через Центральный парк. Вход в дом охранял полицейский, и Бесси улыбнулась ему со сдержанной надменностью. Войдя в квартиру, девушка с хозяйским видом открыла окна, поправила шторы и высыпала из пепельниц пепел от трубки Марка.
– Копов воспитывают в хлеву, что ли? – презрительно фыркнула Бесси, вытаскивая шляпные булавки из высокого сооружения, которое украшало ее голову. – Не знают, как себя вести в приличном доме…
Она сняла перчатки, свернула и положила в сумочку, затем села на стул с самой прямой спинкой и тусклым взглядом уставилась на Марка.
– Что делают с теми, кто скрывает что-то от полиции?
Вопрос, такой робкий по сравнению с воинственным поведением Бесси, снабдил Марка оружием.
– Так, значит, вы покрываете убийцу? Бесси, это очень опасно!
Она разомкнула руки.
– С чего вы взяли, что я знаю убийцу?
– Скрывая улики, вы становитесь косвенной соучастницей преступления. Что это были за улики и зачем вы их скрыли?
Бесси возвела глаза к потолку, словно ждала помощи с небес.
– Если бы я что-то скрывала, вы бы никогда об этом не узнали. И если бы не музыка на заупокойной службе, я бы в жизни вам ничего не сказала. Церковная музыка берет меня за душу.
– Кого вы покрываете, Бесси?
– Ее.
– Мисс Хант?
Бесси мрачно кивнула.
– Почему, Бесси? Она же мертва!
– Но не ее репутация, – благочестиво заявила девушка и подошла к угловому шкафчику, где у Лоры хранился небольшой запас спиртного. – Взгляните.
Марк вскочил на ноги.
– Осторожнее! Там могут быть отпечатки пальцев.
Бесси рассмеялась.
– Может, здесь было полно отпечатков, но копам их не найти.
– Ради бога, Бесси, вы что, их стерли?
– И не только! – Бесси довольно хихикнула. – До приезда полицейских я заправила постель и убрала со стола и в ванной комнате.
Марк схватил ее за костлявые запястья.
– Как же мне хочется вас арестовать!
Бесси отдернула руки.
– Я все равно не верю в отпечатки пальцев. Всю вторую половину дня в субботу копы рассыпали белый порошок по моей чистой квартире. Но у них ничего не вышло, ведь в пятницу, когда мисс Лора ушла на работу, я отполировала всю мебель. Если они и нашли отпечатки пальцев, то только мои.
– Если вы не верите в отпечатки пальцев, то почему сочли нужным от них избавиться?
– Я не хочу, чтобы все считали мисс Лору одной из тех девиц, что напиваются в спальне с парнями. Упокой, Господи, ее душу!
– Напиваются в спальне? Бесси, что это значит?
– Клянусь, здесь было два стакана.
Марк снова схватил ее за руки.
– Бесси, зачем вы все это выдумываете? Вам-то какая выгода?
Она ответила с надменностью рассерженной герцогини:
– Не смейте на меня кричать! Вы мне не верите, да? Послушайте, я всегда заботилась о ее репутации. Вы ведь даже не знали мисс Лору. Чего вы так злитесь?
Марк смущенно отступил, озадаченный собственной вспышкой гнева. Причина, вызвавшая его негодование, была слишком ничтожной.
Бесси вытащила бутылку.
– Как вы думаете, где я это нашла? Вон там. – Сквозь открытую дверь она показала на спальню. – На прикроватном столике. А еще два грязных стакана.
Лорина спальня выглядела целомудренной и безмятежной, как покои совсем юной девушки, чей любовный опыт сводится к сонетам, мечтам и дневнику. На белом накрахмаленном покрывале не было ни морщинки, аккуратно взбитая подушка лежала у полированного соснового изголовья, в ногах кровати – сложенный бело-голубой вязаный плед.
– Я убрала комнату и вымыла стаканы до того, как здесь появился первый коп. К счастью, я вовремя пришла в себя. – Бесси фыркнула. – Бутылку я поставила в бар, чтобы никто не заметил. Мисс Лора не пила такую дрянь. Вот что я вам скажу, мистер Макферсон, эту бутылку принесли сюда в пятницу, когда я ушла.
Марк осмотрел бутылку. Бурбон «Три Хорсиз» – виски, который предпочитают экономные пьяницы.
– Бесси, вы уверены? Откуда вам известно? Вы, наверное, следите за тем, что пьют в этом доме.
Бесси упрямо выдвинула подбородок. Жилы на ее тощей шее вздулись.
– Если не верите, спросите у мистера Москони, владельца винного магазина на Третьей авеню. Мы всегда брали спиртное у Москони, причем получше, чем это пойло. Это я вам точно говорю. Мисс Лора оставляла мне список, и я заказывала по телефону. Вот что мы покупали. – Бесси распахнула дверцы бара и среди аккуратно расставленных бутылок нашла четыре нераспечатанных бутылки бурбона «Джей энд Ди Блю Грасс», сорт, который я рекомендовал Лоре.
Эта неожиданная улика, которая проливала свет на последние мгновения жизни убитой, должна была бы порадовать сердце сыщика, однако Марк вдруг понял, что не хочет мириться с фактами. Нет, у него не было оснований не доверять Бесси, просто омерзительные подробности не вписывались в созданный им образ. Прошлым вечером, оставшись один в квартире, он провел ненаучное исследование шкафов Лоры, комодов, туалетного столика и ванной. Он узнавал Лору не только разумом, но и чувствами. Его пальцы прикасались к тканям, которые облекали ее тело, уши слышали шорох ее шелков, нос втягивал пьянящие ароматы ее духов. Молодой шотландец впервые столкнулся с этой стороной женской натуры. Подобно тому, как книги Лоры показали сыщику высоту ее умственного развития, будуар Лоры открыл ему тайны ее женственности.
Ему претила мысль о том, что она пила в спальне с мужчиной как какая-нибудь легкомысленная цыпочка в отеле.
