Я встал.
– В три часа я буду в квартире мисс Хант и хочу там с вами встретиться, Карпентер.
– Это необходимо? Мне бы не хотелось идти туда именно сегодня. Вы же знаете, мы должны были пожениться…
– Считайте это сентиментальным путешествием.
Миссис Тредуэлл едва ли заметила, как я ушел. Она была занята своим лицом.
В управлении я узнал, что сентиментальное путешествие Шелби добавило к делу Лоры Хант счет за пятичасовую поездку на такси. Ничего нового мы так и не обнаружили. Шелби даже не входил в дом, просто стоял в саду под дождем и яростно сморкался. Подозревали, что он плакал.
Глава 6
Муни ждал меня в моем кабинете, готовый рассказать все, что узнал о Дайан Редферн.
Ее не видели с пятницы. Хозяйка пансиона это запомнила потому, что по пятницам Дайан обычно платила за комнату. Девушка вернулась с работы в пять часов, заглянула в хозяйскую квартиру на первом этаже, чтобы отдать деньги, затем поднялась к себе на четвертый этаж, приняла ванну, переоделась и снова ушла. Хозяйка видела, как на углу Седьмой авеню и Кристофер-стрит она остановила такси. Непозволительная роскошь для девиц вроде Дайан, по мнению хозяйки, потому-то она так хорошо это запомнила.
Девушка могла вернуться домой поздно ночью в пятницу и уйти в субботу утром, хотя хозяйка ее не видела. Были еще жильцы, которых стоило опросить, но хозяйка не знала, где они работают, и Муни собирался снова пойти туда, чтобы переговорить и с ними.
– Разве квартирная хозяйка не удивилась, что с пятницы Дайан никто не видел?
– Она говорит, что ее не касается, живут ли жильцы в своих комнатах или нет, лишь бы вовремя платили. Девушки, которые селятся в таких местах, частенько не ночуют дома.
– Прошло пять дней, – заметил я. – Неужели никого не заботило ее исчезновение?
– Марк, вы же знаете, что это за девицы. Сегодня здесь, завтра там. Кому какое дело?
– А друзей у Дайан нет? Может, кто-нибудь приходил к ней или звонил по телефону?
– Было несколько телефонных звонков, во вторник и среду. Я проверял. Фотографы хотели пригласить ее поработать.
– Ничего личного?
– Может, звонили пару раз, но ничего не просили передать. Хозяйка помнит только то, что записала в блокноте.
Знавал я в Нью-Йорке таких девушек. Ни дома, ни друзей, ни денег. Дайан была красавицей, однако красавиц между Шестой улицей и Девяносто шестой хоть пруд пруди. Доклад Муни отражал факты и цифры, а также давал представление о примерном заработке Дайан – эти данные предоставил профсоюз фотомоделей. На заработанные деньги она могла бы содержать мужа и детей, но только когда у нее была работа, что случалось не так уж и часто. К тому же, по грубым подсчетам Муни, одежда в шкафу Дайан стоила целое состояние. Двадцать пар туфель! Тем не менее неоплаченных счетов, как на столе Лоры, в комнате не нашлось – Дайан вышла из простонародья и платила наличными. Как итог – жалкая и бестолковая жизнь. Красивые флакончики духов, хорошенькие пупсы и игрушечные звери – это все, что Дайан Редферн приносила домой после обедов и ужинов в дорогих ночных клубах. Письма от родных, простых работяг из городка Патерсон в штате Нью-Йорк, были написаны тем английским, которому учат в вечерних школах, и в них говорилось о массовых увольнениях и трудностях с деньгами.
Ее звали Дженни Свободоу.
Муни не взял ничего, кроме писем. Он велел установить на двери новый замок и пригрозил, что посадит квартирную хозяйку, если та сболтнет лишнего. Второй ключ от замка Муни отдал мне.
– Вдруг захотите взглянуть собственными глазами. Я пойду туда к шести, надо поговорить с другими жильцами.
У меня не было времени изучать жизнь Дженни Свободоу, то бишь Дайан Редферн. Впрочем, поднявшись в квартиру Лоры, я спросил, не оставила ли убитая девушка какую-нибудь одежду или записные книжки.
– Да, если бы Бесси заглянула в шкаф, то нашла бы платье Дайан, – ответила Лора. – А ее сумочка лежала в ящике моего комода. Дайан все аккуратно убрала.
Ящик комода был битком набит сумочками, среди которых и обнаружилась черная шелковая сумочка Дайан. Внутри лежали восемнадцать долларов, ключ от съемной комнаты, губная помада, тени для век, пудра, жестяной флакончик духов и соломенный портсигар со сломанной защелкой.
Лора молча наблюдала, как я изучаю вещи Дайан. Она переоделась в золотисто-коричневое платье и надела коричневые туфли на высоких каблуках, отчего стройные ножки выглядели еще стройнее. В ее ушах висели золотые сережки в виде маленьких колокольчиков.
– Я послал за Бесси.
– Вы такой заботливый!
Я почувствовал себя лицемером. За Бесси я послал только потому, что хотел взглянуть, как она поведет себя, увидев Лору живой и невредимой. Пришлось объяснить свой замысел.
– Неужели вы подозреваете бедную старушку Бесси? – спросила Лора.
– Просто хочу посмотреть, как отреагирует человек вне подозрений.
– Чтобы было с чем сравнивать?
– Возможно.
– Значит, вы кого-то подозреваете?
– Есть кое-какие лживые показания, которые необходимо прояснить, – сказал я.
Когда Лора двигалась, золотые колокольчики звенели. Ее лицо напоминало маску.
– Вы не против, если я закурю трубку?
Я думал о Лоре и ненавидел ее потому, что из-за Шелби Карпентера она вела себя словно идиотка. Да еще и меня пыталась одурачить. В общем, я обрадовался, когда в дверь позвонили, и отправил Лору в спальню – ждать моего сигнала.
Бесси сразу заподозрила что-то неладное. Она окинула взглядом комнату, посмотрела на то место, где лежал труп, внимательно изучила все предметы мебели и безделушки. Я тоже взглянул на обстановку глазами домоправительницы и заметил на столе небрежно сложенную газету, поднос с пустой тарелкой и кофейной чашкой Лоры, который стоял на журнальном столике у дивана, открытую книгу, пылающий за каминным экраном огонь и пепельницу, полную окурков со следами губной помады.
– Садитесь, – сказал я. – Произошло нечто непредвиденное.
– Что именно?
– Присядьте.
– Я могу слушать стоя.
– Кое-кто вернулся, – сообщил я, приблизившись к двери в спальню.
Вышла Лора.
Мне доводилось слышать, как кричат женщины, когда их бьют мужья, как матери рыдают над мертвыми или искалеченными детьми, но я никогда не слышал такого жуткого вопля, который при виде Лоры издала Бесси. Она выронила сумочку, перекрестилась, потом очень медленно попятилась к стулу и села.
– Мистер Макферсон, вы видите то же, что и я?
– Все в порядке, Бесси. Она жива.
Бесси воззвала к Богу, Иисусу, Деве Марии и святой Елизавете, своей покровительнице, чтобы они стали свидетелями чуда.
