«Здравствуйте, дорогой, я так рада, что вы пришли… вы должны познакомиться… Знаю, вам очень понравится… Только не говорите, что не пьете… И ничего не едите!.. Да ладно, от такого крошечного канапе с икрой вы нисколько не поправитесь… Вы не знакомы с… Не может быть, все знают Уолдо Лайдекера, это же Ноэл Кауард в тяжелом весе… Уолдо, дорогой, один из твоих самых преданных поклонников…»
Спектакль был великолепным. Словно наяву представали напыщенные, чванливые мужчины и высокомерные женщины, причем все время, пока Уолдо двигался по комнате, изображая Лору с подносом в руках, было понятно, что эта воображаемая Лора следит за происходящим у эркерного окна.
Затем Уолдо встал у этого окна, и его жесты изменились, теперь он изображал мужчину – галантного Шелби. А еще девушку, которая смотрит на него снизу вверх, хлопая глазками и теребя лацканы его пиджака. Лайдекеру удалось передать голос и интонации Шелби, и хотя я ни разу не слышал Дайан, мне доводилось встречать куколок, которые разговаривали именно так.
«О, милый, ты самый красивый мужчина в этой комнате… Неужели мне нельзя это сказать?»
«Детка, ты пьяна, говори потише».
«Шелби, что плохого в том, что я тебя обожаю?»
«Ради бога, детка, вспомни, где мы находимся».
«Что ты, Шелби, я не пьяна, я никогда не напиваюсь, и говорю я не громко».
«Ш-ш, милая, все на тебя смотрят».
«Ну и пусть смотрят, мне плевать!» – Кукольный голосок зазвучал пронзительно и злобно. Пьяные девушки в барах всегда разговаривают так визгливо.
Шелби позеленел и отошел от камина, стиснув кулаки и выдвинув вперед челюсть. Лора дрожала.
Уолдо вышел на середину комнаты и произнес уже своим голосом:
– Повисло неловкое молчание. Гости смотрели на Лору, которая держала поднос с закусками. Наверное, в ту минуту все ее жалели, ведь через неделю и один день она должна была выйти замуж.
Уолдо по-кошачьи женственной походкой подошел к окну эркера. Я представил, как Дайан стоит там с Шелби.
– Дайан схватила его за лацканы…
Лора – настоящая, та, что в золотистом платье сидела на диване, – перебила Уолдо:
– Мне очень жаль! Ради всего святого, ну сколько раз нужно повторять, что мне очень жаль!
Шелби поднял сжатые кулаки.
– Да, Лайдекер, хватит. Перестаньте паясничать.
Уолдо посмотрел на меня.
– Жаль, Макферсон. Вы пропустили лучшую часть представления.
– И что же она сделала?
– Можно сказать? – спросил Уолдо.
– Валяйте, – кивнул Шелби. – Иначе он вообразит бог весть что.
Она расхохоталась.
– Я стукнула ее подносом с закусками!
Мы ждали, пока истерика не закончилась. Лора одновременно и плакала, и смеялась. Шелби попытался взять ее за руку, но Лора резко отстранилась. Успокоившись, она смущенно посмотрела на меня и сказала:
– Я раньше ничего подобного не делала. Даже не представляла, что могу так поступить! Мне хотелось умереть.
– И это все? – спросил я.
– Все, – подтвердил Шелби.
– Надо же, в моем собственном доме, – сокрушалась Лора.
– А что было потом?
– Я убежала в спальню и никого туда не впускала. Не хотела ни с кем разговаривать. Мне было стыдно. Некоторое время спустя зашел Шелби и сказал, что Дайан ушла и что я должна выйти к гостям.
– После всего случившегося, – добавил Шелби.
– Все делали вид, что ничего не произошло, но мне от этого было только хуже. Шелби держался очень хорошо, уговорил меня пойти куда-нибудь и как следует выпить, чтобы я больше не думала об этом неприятном происшествии и не упрекала себя.
– Как мило с его стороны! – не сдержался я.
– Шелби весьма великодушен и не держит зла, – добавил Уолдо.
– А что мог Шелби сделать, если Дайан в него влюбилась? – Лора не обращала внимания на двух других собеседников, она объясняла только для меня. – Он вел себя с ней вежливо и доброжелательно, впрочем, как всегда. А бедняжка Дайан выросла в той среде, где женщин частенько поколачивают. Раньше ей не доводилось сталкиваться с… джентльменом.
– Надо же! – хмыкнул Уолдо.
– Она искала лучшей участи, ведь ее жизнь была чрезвычайно убога. Даже имя, которое Дайан себе выбрала, говорит о стремлении к лучшей жизни.
– Мое сердце сейчас разорвется от жалости, – сказал Уолдо.
Дрожащими руками Лора взяла сигарету.
– Мы с ней во многом похожи. Я тоже приехала в Нью-Йорк, простая девчонка без друзей и без денег. Мне помогли, – произнесла она, показав сигаретой на Уолдо, – и я чувствовала, что тоже должна помогать таким, как Дайан. Я была ее единственной подругой. А Шелби был ее другом.
Лорины слова звучали просто и человечно, а она сама стояла так близко, что до меня доносился запах ее духов. Я отодвинулся.
– Вы ведь верите мне, Марк? – спросила она.
– Значит, в пятницу вы пригласили Дайан на обед в знак примирения? – спросил я.
Лора улыбнулась.
– Точно, в знак примирения. С вечера среды до утра в пятницу я была сама не своя. Было ясно, что если я не поговорю с Дианой и не извинюсь, то испорчу себе весь отдых. Вы считаете меня глупой?
– Мягкосердечной недотепой, – вставил Уолдо.
Шелби схватил кочергу, но только для того, чтобы помешать угли в камине. Я чувствовал, что нервы мои на пределе, мне мерещилось насилие всякий раз, когда зажигали сигарету. Я сам жаждал крови. Так хотелось вцепиться в толстую шею, что даже руки чесались.
Я шагнул вперед и вновь оказался рядом с Лорой.
– За обедом вы закурили…
Я сделал паузу. Лора побледнела, став белее платья, в котором похоронили Дайан.
– Закурила, – прошептала Лора.
– Закурили трубку мира и предложили Дайан свою квартиру.
– Да, трубку мира, – кивнула Лора, приходя в себя. Ее глаза заблестели, лицо зарумянилось. Рука с тонкими, сильными пальцами легла на рукав моего пиджака. – Поверьте, Марк, вы должны поверить, что все было в порядке, когда я предложила ей пожить у меня. Пожалуйста, поверьте, прошу вас.
Шелби промолчал, но мне показалось, что он улыбается. Уолдо громко рассмеялся.
– Осторожнее, Лора, он сыщик!
Лорина ладонь соскользнула с моего рукава.
Глава 9
В тот вечер я опять ужинал с Уолдо. Спрашиваете, почему? Я и сам задал себе этот вопрос, когда в ресторане «Золотая ящерица» увидел его широкое лицо над тарелкой супа из ласточкиных гнезд. Шел дождь. Мне было одиноко и хотелось поговорить. Поговорить о Лоре. Они с Шелби ели бифштекс с жареным картофелем. Меня тянуло к Уолдо, и я боялся его потерять. Этот человек очаровывал и отталкивал одновременно. Чем глубже меня затягивало это дело, тем меньше я походил на самого себя, чувствуя, что попал в совершенно незнакомый мир.
