Морин. Хлоя. Аннабель.
А Беделия?
А ее отца звали Кортни Вэнс.
Она нередко развлекала Чарли забавными или драматическими случаями из своего прошлого. Теперь, пытаясь выстроить ее истории в хронологическом порядке, он понял, что она никогда не рассказывала о своей жизни последовательно, но всегда какими-то урывками. Не отрывая взгляда от стаи диких уток, он увидел Беделию ребенком, Беделию Вэнс с темными кудряшками, ниспадающими на спину, покорно спускающуюся по ступеням особняка в Сан-Франциско вслед за гувернанткой. Ее отец был английским джентльменом, но его отец был младшим сыном, который не унаследовал состояния и приехал в Калифорнию во время золотой лихорадки. Мать происходила из ирландской семьи. Это были люди благородной крови, но их сгубили любовь к лошадям и неблагодарность крестьян. Однако дедушка нашел золото, и в столовой с витражными окнами подавали обеды на двадцать четыре персоны на золотой посуде, а до детской, где малышка Беделия спала в рубашке из тончайшей французской фланели работы семейной швеи, доносилась музыка. Землетрясение 1906 года лишило их состояния, и девочки в пансионе, ранее потакавшие каждой прихоти Беделии, обернулись против нее и превратили ее жизнь в такой кошмар, что ей пришлось оттуда бежать. Осиротевшую, обедневшую Беделию поддерживала лишь гордость. Она устроилась компаньонкой к богатой, вспыльчивой пожилой даме, которая поначалу относилась к ней дурно, но вскоре полюбила ее, как родную дочь. На модном курорте на Востоке… Эсбери-Парк, кажется… молодая компаньонка познакомилась с молодым миллионером и влюбилась в него. Он хотел жениться на ней и разделить с ней свои богатства, но их счастью помешала его семья, настроенная против девушки, потому что та была бедна и вынуждена сама зарабатывать себе на жизнь. Молодой миллионер скончался от туберкулеза, а вскоре умерла и пожилая дама, впоследствии ставшая уже не столь вспыльчивой. Она оставила Беделии наследство, из-за чего родственники пожилой дамы подали на Беделию в суд. Это были жадные люди, и они, разумеется, возражали против девушки, завоевавшей любовь и привязанность дамы, которых они тщетно добивались. Решив не унижать себя борьбой за деньги в публичном суде, Беделия бежала в Чикаго, где пыталась честно зарабатывать на хлеб в пошивочной мастерской. Работа была тяжелая, платили очень мало, но она была бы рада смиренно трудиться там, если бы не пришлось бежать от домогательств хозяина. Во время этого побега она встретила Рауля Кокрана.
Чарли впервые соединил все истории жены в одно целое и увидел чистейшей воды книгу Лоры Джин Либби. Рассказанные по отдельности и в разное время, эти истории казались ему вполне реальными. У него не было причин не доверять мягкому голосу жены или искать обман в темных глазах. С чего ему, столь очарованному ею, сомневаться в страсти сраженного чахоткой миллионера, в благодарности вспыльчивой пожилой дамы, в домогательствах хозяина пошивочного цеха?
Стук размером три на четыре продолжался. Чарли выключил свет, решив немедленно заснуть. Звук превратился в стук тамтамов, которые слышала в джунглях леди Памела, и Чарли почувствовал, что ему становится холодно, как будто он погружается в ледяную воду и она смыкается над ним. Он забился в темноте, пытаясь разорвать хватку цепких водорослей и добраться до столбов пирса.
Маккелви умер от пищевого отравления, съев на ужин рыбу. Его жена ела отбивную, потому что не любила рыбу.
– Беделия, – бормотал Чарли, пробираясь в темноте, чтобы обнаружить источник стука, – Беделия обожает рыбу. Особенно пресноводную, например форель или окуня. А также раков, моллюсков, устрицы, крабов и лобстера.
Дверь в подвал оказалась ни при чем. Она была крепко закрыта на новую щеколду. Обычно Чарли быстро обнаруживал источник ночных звуков, но сейчас он был в смятении. Он даже не был уверен, реален ли этот звук. У него расшатались нервы, а воображение слишком хорошо работало. Стоило ему решить, что никакого стука не было и в помине, как тот снова начался.
Шаркая ногами в свободных домашних тапках, он поднялся на чердак и протянул руку, нащупывая лампочку, висевшую на изогнутом проводе посреди обескураживающей черноты. Его появление потревожило зимовавших здесь мышей. Он услышал тихий, осторожный топот их лапок и почувствовал, как что-то холодное царапнуло его по голой лодыжке.
Джейкобс был евреем, преданным мужем, наверное, одним из тех, кто каждую субботу приносит жене цветы и увеличивает сумму страхования так, что оказывается не в состоянии ее покрыть. Как можно утопить мужчину в ванне? Может, Джейкобсу тоже что-то подсыпали или же его застали врасплох, щекотали и дразнили до тех пор, пока пара хрупких ручек не сумела осторожно толкнуть его под воду. Вода в белой ванне была теплая, зеленая, как в море, в ванной комнате пахло влагой и ароматическим мылом, а над темноволосой головой на воде расходились круги.
– Господи! Я схожу с ума!
Он произнес это вслух. Его голос эхом разнесся по темному чердаку. Он нашел выключатель и тут же потерял его. Принялся искать снова, а темнота смыкалась у него над головой, словно вода. Задыхаясь, он чуть было не сдался, но, рассердившись на себя, топнул ногой и снова потянулся к лампе. Наконец он нашел выключатель, повернул его, в глаза ему внезапно ударил яркий свет, он разглядел тонкие балки и густые чердачные тени, подобрался к окну, открыл его, вздрогнул от порыва ветра и стал нащупывать крючки ставен. Он сделал это раза четыре, пока наконец не убедился, что все ставни плотно закрыты. Надо идти обратно. Он поднял руку, чтобы выключить свет, и замер, испугавшись предстоящих нескольких футов до чердачной лестницы, которые придется пройти в темноте. Он мог бы оставить лампу горящей, поберечь нервы и выключить ее утром, но не таков был Чарли Хорст, которого смолоду учили быть благоразумным и бережливым и который презирал себя за то, что поддался страху. Он выключил свет и осторожно спустился по лестнице, а вослед ему несся стук три на четыре.
Очутившись в безопасности у себя в кровати, он возмущенно спросил себя, какой человек верит слову незнакомца больше, чем слову жены, и позволяет воображению разыграться под воздействием низкопробного любовного романа. Завтра при благостном свете дня он переберет все факты, отделит правду от вымысла, взвесит улики и смело встретит то, во что все-таки решит поверить. А пока забудет обо всем и хорошенько выспится ночью.
Будь проклят этот Бен Чейни! Пока он не появился, Чарли был счастлив и считал себя самым везучим человеком в мире. Если бы только Бен не подошел к воротам в тот октябрьский день и не спросил, не знают ли они, где тут можно арендовать дом! Если бы Чарли не был столь расточителен и не поторопился оформить страховку, превосходившую его финансовые возможности! Если бы его желудок не обернулся против него на прошлой неделе и не возникла бы ситуация, повлекшая за собой все эти проблемы! Если бы Маккелви не вздыхал каждый раз, когда скрипели пружины матраса, если бы в каждом ударе часов не слышался стон Джейкобса, если бы Барретт не склонялся над его кроватью, если бы Чарли не чувствовал на лице его ледяное дыхание!
Существовал лишь один способ разрешить эту проблему. Это был прямой путь, кратчайшее расстояние между двумя точками зрения. Чарли должен пойти к жене и сказать: «Беделия, любимая, Бен рассказал мне абсурднейшую историю. Разумеется, я не поверил ни единому слову. Парень, верно, сошел с ума, и я понимаю, почему твоя женская интуиция настраивала тебя против него, но поскольку рассказанная им история касается тебя, будет лучше, если ты ее узнаешь». Он услышал собственный голос, повторяющий рассказ Бена о Морин Барретт и человеке на корабле, который назвал ее миссис Джейкобс. Он увидел лицо Беделии, которая слушает его внимательно, но без признаков особенного беспокойства.
