– Но… но… на месте этого Гримменсхольма теперь Красная Упырица…
– И что же? Покуда есть упыри, будет и среди них главный, – без тени сомнения бросил мастер. – А уж как его или её кличут – нам без разницы. Ведь как ни крути, всё равно – наше дело дорога. Да самострел. Да ловушки с капканами. Потому что пока есть упыри, нужны и мы. Вот и весь сказ.
– А почему же госпожа Алисанда так… такая… странная?
– Дамы, – философски пожал могучими плечами Бонавентура. – Натуры страстные, увлекающиеся, полные чувств и переживаний, непонятных им самим. Не придавай этому значения, мой юный друг. Слушай наставника – упыри никуда из мира не делись и не денутся. Даже если мы в один прекрасный день истребим их всех.
– П-почему?
– Ну откуда-то они ведь у нас завелись? – рассудительно заметил алхимик. – Откуда-то ведь взялся в мире первый упырь? Не с неба же к нам свалился?
– Не с неба, – подтвердил мастер. – Завелась одна паршивая овца…
– С клыками.
– Ну да. Паршивая овца с клыками – и пошло-поехало… Скорее всего спонтанная мутация, возможно – как побочный результат каких-то магических экспериментов. Мы с коллегами-алхимиками много дискутировали об этом, но к единому мнению так и не пришли. Во всяком случае, немногие уцелевшие источники Древней Империи о вампирах ничего не говорят. А вот каменные летописи Чёрных королевств – уже да.
– Так, может, маэстро Бонавентура, когда та Империя погибала, упыри и появились?
– Есть у нас такие, кто тоже так думает, молодой синьор княжич. Однако тут можно лишь спекулировать. От Древней Империи остались только дороги да сколько-то развалин. Аутентичных текстов – раз, два и обчёлся. Позднейшие копии есть позднейшие копии. Простор для фантазии, однако, сказочников и сказителей. Да и так ли важно, откуда взялся первый вампир? Может, возник у нас в мире, может, явился с иного плана, подобно демонам… факт тот, что они здесь. И нам с этим жить, друзья мои.
Какое-то время все трое шли в молчании, погрузившись в поневоле нерадостные размышления. Праздновать победу как-то никак не получалось.
– Мастер, а как вы думаете – согласится госпожа Алисанда с нами отправиться? – наконец решился ученик. – Или господин Вениамин?
Мастер остановился. Вздохнул, глянул себе под ноги, затем на небо.
– Едва ли, друже. Своя дорога у магов, сам видел. Хотя вот те страшки костяные, которых, оказывается, магистр Вениамин и творил… пригодились бы.
– Пригодились бы. Но кроме тебя, никто твоего предназначения не исполнит, – неожиданно сурово оспорил алхимик. – Магистр в такие дебри с этими конструктами своими залез, что…
– Не залез бы – схарчила б нас та упырица Беата, – пожал плечами мастер.
– Велика слишком цена тех костецов, – покачал головой Бонавентура. – Я-то хоть и не маг формально, а что они такое и как творятся – знаю. Так вот, ту войну с мертвяками помните?
Мастер нахмурился, княжич страдальчески сдвинул брови.
– Вижу, что помните. Есть опасность, когда этих «страшков» творишь, разбудить… кого не следует. Когда костями слишком сильно гремишь.
Они остановились возле весёлого, нарядного, богатого особняка Алисанды. Казалось, ничего не изменилось – но все ставни были наглухо закрыты, и даже вода, кажется, перестала журчать.
Калитка отворилась бесшумно; во дворе никого.
Дверь отперта тоже – внутри пусто, Минди и Венди куда-то исчезли.
– Госпожа Алисанда!
Молчание.
– Госпожа Алисанда! Это… это я! Мы – с учеником моим и мэтром Бонавентурой! Нам – нам пора, госпожа!
Ни слова в ответ.
– Мне кажется, – негромко заметил мэтр, – это достаточно красноречиво. Пойду запрягать варанов. Магистр Вениамин, уверен, нас вскорости отыщет. Мы торопиться не будем.
Мастер кивнул, осторожно потянул дверь – та распахнулась. В пустом придверном покое были аккуратно сложены его вещи. Не набросаны в гневе, а именно аккуратно сложены.
Яснее и сказать нельзя.
И всё же он прочистил горло:
– Госпожа Алисанда! Мы… я… я прощаюсь. Вы… вы… – но давно забытые слова увязали в гортани, хватались за язык, застревали в зубах.
Тишина.
Мастер вздохнул, словно мальчишка.
– Вы… вы приглашали заходить на огонёк…
Молчание. Дом словно вымер. Ни звука, ни шевеления.
– Мастер, – юноша осторожно коснулся локтя наставника, – пойдёмте, мастер. Ещё… ещё мне надо собраться…
– Пойдём, – после недолгой паузы кивнул старый охотник. И стал подбирать своё, аккуратно сложенное на отполированном мраморном полу.
– Госпожа Алисанда сожалеет… – вдруг прошелестел девичий голос.
– Госпожа Алисанда очень сожалеет, – подхватил другой, очень похожий.
– Минди! – неподдельно обрадовался мэтр Бонавентура. – Венди! Девочки!
Обе служанки появились из противоположных дверей. Облачённые в тёмные монашеские одеяния, на груди у каждой – деревянный крест Спасителя.
– Что это вы этак-то вырядились? – удивился алхимик. – Что стряслось?
– Госпожа Алисанда очень сожалеет и извещает, что более не сможет видеть никого из вас, – в голосе девушки сквозило искреннее сожаление. – Она… она отпустила нас с Венди.
– Сказала, что более её защищать не от кого, – подхватила Минди.
– То есть она вас, красавицы, рассчитала, если прямо говорить, без экивоков, – заметил мастер.
Минди и Венди потупились.
– Позор для истинной адептки Цфетани Цайн.
– Почему это «позор»? – энергично запротестовал мэтр Бонавентура. – У госпожи Алисанды, гм, день сегодня не задался. Погодите, она ещё сто раз передумает.
– Не передумает, – покачала головой Венди. – Мы госпожу Алисанду хорошо знаем. Так что мы теперь…
– Хотели спросить…
– Милостивого государя, высокоучёного бакалавра…
– Натурфилософии и прочих наук…
– Не пригодимся ли мы ему?
Последнюю фразу Минди и Венди выпалили вместе.
Княжич смутился, опустил глаза; мастер покачал головой; но, что страннее всего, растерянно закашлялся и сам милостивый государь высокоучёный бакалавр.
– Э… э… Минди, Венди, девочки… но это ж как-то… весьма нехорошо! Хорошо друг друга потешить-порадовать, но всё время-то?.. Разве так учила святая Цфетани?
Цайнопки переглянулись. И заговорили, чередуясь.
– Святая Цфетани учила, что первее всего – радость человеческая…
– Если от неё зла другим нету…
– Потому что когда радость преумножается…
