– Ну же, выкладывай!
– Святой Джон много путешествовал, и некоторые его поездки не были строго профессиональными, потому что он навещал Высших неизвестных. Пленарные заседания и разговоры с глазу на глаз. Если мы проанализируем все поездки Святого Джона, мы точно найдем странные направления, не связанные с управлением империей.
– В таком случае он их просто удалял из своего графика, мы снова останемся в дураках!
– Мой отец путешествовал только на самолете. Скорость, комфорт и безопасность. В секретариате нам предоставят список всех его официальных поездок, а если и другие были, то и о них тоже кто-то должен знать.
– Кто же, например?
– Джосс, главный по нашему частному аэропорту.
Брюс повернулся к Апсаре:
– Должен признать, ты молодец.
* * *
Тридцать лет поездок, с тех пор как Святой Джон основал империю. Судя по документам, немедленно предоставленным информационными службами, самыми частыми направлениями были, что неудивительно, Нью-Йорк и Токио, где находились двое из трех генеральных управляющих. Потом – несколько больших городов Соединенных Штатов, где находились лаборатории и заводы империи, все европейские, азиатские и африканские столицы, а также Австралия, Москва, Санкт-Петербург и даже короткая поездка на Северный полюс, где развязывалась жестокая битва за использование скрытых ресурсов.
В «роллс-ройсе», который отвозил их в аэропорт, Марк подытожил официальные данные.
– Из Токио мой отец мог легко поехать в Киото, чтобы тайно встретиться там со своим братом Хироки Кадзуо. Также из Дамаска легко попасть в Пальмиру, не так давно мирную, чтобы увидеть Халеда. Повидаться с Чжан Дао, официальным археологом в Пекине, не представляло особой проблемы. А посетить Ангкор после рабочего заседания в Пномпене – и того легче.
– Апсара могла видеть Святого Джона, – заметил Брюс.
– Иногда мой отец исчезал на два-три дня и просил меня не волноваться.
– Есть даже поездки в Кабул,
[125] – заметил Марк, – связанные с восстановлением Афганистана, в котором империя хотела бы принимать участие. Однако после разрушения Будд и убийства Масуда Мансура эта нить прерывается.
Брюс был расстроен.
– Окей, Святой Джон мог поддерживать связь с шестью убитыми Высшими неизвестными, но это не дает нам никакой информации о трех уцелевших!
– Немного терпения. Джосс предоставит нам другой список.
* * *
Его волосы поседели, появились морщины, но страсть у Джосса была всё та же: ухаживать за самолетами. По десять раз на день он мог поднимать на кого-то голос, с тем чтобы самолеты были безупречными и готовыми к полету, как только Святой Джон будет в этом нуждаться.
Появление Марка, Брюса и прекрасной девушки его взбудоражило. Всё начиналось снова.
– Всё по-старому?
– Всё спокойно, шеф.
– Никаких любопытных на горизонте?
– Вы бы узнали об этом первым.
– Тогда пройдем в твой штаб.
Кабинет Джосса был похож на чердак, где только сам хозяин, обладая прекрасной памятью, мог что-либо найти. Среди вороха бумаг, фотографий самолетов и летчиков, карт полушарий, старых альтиметров и целой кучи безделушек, связанных с авиацией в разных формах, не так-то просто было найти дорогу.
Брюс сел на канистру с топливом, которую использовал Линдберг,
[126] Апсара рассматривала модели бомбардировщиков, а Марк начал разговор:
– Мой отец летал в места, о которых знаешь только ты.
– Ну…
– И он приказал тебе не сообщать их секретариату империи.
– Ваш отец был великим шефом. И…
– У тебя сохранился список.
– Я люблю порядок.
Глядя на беспорядок вокруг, в этом можно было усомниться, но у Джосса всё было под контролем.
– Можно нам взглянуть на твое сокровище?
– А зачем вам это нужно?
– Чтобы найти убийцу отца.
– Ну раз это для хорошего дела…
Джосс порылся в сумке какого-то пилота Королевских военно-воздушных сил Великобритании. Около пятидесяти листочков, исписанных рукой. Даты и направления.
– Я хотел бы только, чтобы эта информация не вышла за эти стены. Я дорожу воспоминаниями.
Трио принялось за изучение.
Среди полетов были те, которые были связаны с Высшими неизвестными, то есть в Токио, Дамаск, Кабул, Пекин, Пномпень, и это доказывало тот факт, что Святой Джон, помимо своих передвижений по работе, планировал особые встречи со своими братьями.
И вот название города, где у империи не было никаких промышленных или технических филиалов: Флоренция.
73
Кто знал о том, что у золота на картинах Фра Анджелико было алхимическое происхождение? Тысячам своих посетителей Флоренция дарила настоящее сокровище, но они оценивали только его эстетическую сторону, не догадываясь о науке, которую оно разоблачало, не выдавая при этом всех ее секретов. Когда у Сириуса Ксериона заказывали реставрацию, он добывал необходимое золото в своей лаборатории и выставлял административным органам ничтожный счет, а те были только рады такому эффективному и малозатратному сотрудничеству в эпоху всё более растущего культурного дефицита.
Когда флорентийский Высший неизвестный исчезнет, химики займутся наследием Фра Анджелико, как и всем другим на планете. Однако, работая над сохранением этого творения света, не всегда праведного с точки зрения католиков, старый Высший неизвестный забывал о превратностях своего существования, отныне находящегося в опасности. Шесть из его братьев уничтожены, одного он попытался предупредить, но, возможно, он так и не получил сообщения. Мир изменился настолько, что ликвидирует теперь всё, что может помешать его фанатизму, материализму и технологиям. Высшие неизвестные были последним препятствием перед цунами и, по сравнению с гигантскими волнами, почти ничего не значили. В течение пяти тысячелетий они преодолевали бесчисленные испытания, не раз рискуя своей жизнью.
Нет необходимости ни в надежде, чтобы что-то предпринять, ни в успехе, чтобы упорствовать в своем деле, и Сириус Ксерион не жаловался на свою судьбу.
Его единственная на данный момент забота состояла в том, чтобы успешно завершить в срок начатое Великое Делание, следуя упрощенной и непривычной методике, соблюдая в то же время все заповеди алхимиков Древнего Египта: «То, что находится вверху, аналогично тому, что находится внизу, то, что находится в начале, аналогично тому, что находится в конце, чтобы осуществить чудеса единого. Солнце его отец, Луна его мать, Ветер носил его в своем чреве, Земля его кормилица».
