– Что случилось?
– Человеческая самочка выглядит некрупной, – бережно ощупывая голову, сказал мой оппонент, – но коли врежет, так врежет…
– Дженни!
Ко мне подоспел принц. Заметив вспышку огнефайера, он без промедления бросился меня выручать. Мне не понадобилось повторного приглашения. Я мигом вскочила к нему на ковер, и скоро мы вновь перемахнули Первую Стену.
– Вот это я называю бреющим полетом, – сказал принц Назиль, когда непосредственная опасность миновала и ему оставалось только дотянуть до железнодорожной станции Стерлинга, не дав развалиться ковру. – Так ты с ним увиделась?
– Еще как! – ответила я.
Снова в Башнях Замбини
Домой, в Херефордское королевство, мы возвращались поездом. После наших утренних подвигов ковер-самолет ни на что уже не годился. Даже в качестве половичка. Денег у принца не было ни гроша, но он обменял одно из крохотных герцогств своего родного королевства Портлендского на два билета в вагон первого класса, и мы сели на первый же поезд, отбывавший из Стерлинга.
Будучи найденышем, я имела право путешествовать не выше первого класса. Но когда у появившегося контролера возникли вопросы, принц не моргнув глазом объявил меня своим персональным донором органов, который должен был неотлучно сопровождать его – просто на всякий случай. Контролер поздравил принца с изобретением новаторского способа использования найденышей, а меня – с тем, что у меня был такой добрый благодетель.
В Херефорд мы прибыли около десяти тридцати вечера и отправились в «Казам» пешим ходом, причем задами, чтобы нас никто не увидел. Тайгер и Перкинс дежурили на первом этаже у окошка, выходившего на помойку. Через него мы с принцем и влезли, заодно убедившись, что заклятие «предельной тонкости» действовало по-прежнему отменно.
В Пальмовом Дворике особых перемен не наблюдалось. Леди Моугон с Монти Вангардом как всегда стояли в виде двух статуй.
– Все по-прежнему, – сказала я.
– Да, – ответил Перкинс. – К несчастью.
– А как Мубин и остальные?
– Все еще в тюряге, – сказал он, идя со мной через вестибюль. – Я пытался вызвонить судью Банти Пател, думал, вдруг удастся убедить ее в незаконности действий короля, но добрался только до секретарши ее секретарши. Та лишь рассмеялась, сказала, что я спятил, и бросила трубку… А у тебя на севере как все прошло?
Мы сели на диван в офисе «Казама», где по обыкновению спал Кевин Зипп, и я посвятила Перкинса во все, что рассказал мне Замбини. Начиная с того, что так называемая «Анн Шард» была на самом деле агентшей Могучего Шандара, а кольца, оказывается, весьма скверно передавали магическую энергию, и кончая тем, что Бликс был одним из очень немногих, способных разобраться в РУНИКСе. А также изуродованными руками Некогда Великолепной Бу.
– Ох ты, жалость какая… – сказал Перкинс. И посмотрел на свои собственные пальцы.
Я сказала ему, что, по мнению Замбини, магии как таковой был присущ разум. И, если она пожелает нам помочь, то уж, верно, придумает способ отдать нам победу в соревновании.
– Следующим номером свободная воля обнаружится у электричества, – сказал Перкинс. – Или у гравитации.
– У гравия? – спросил вполуха слушавший Тайгер. – Так вот оно, оказывается, что! Я всегда подозревал, что у гравия ко мне нелюбовь…
– Не гравий, а гравитация.
– По мне, не слишком правдоподобно, – сказал Перкинс.
– Я тоже не очень готова это принять, – ответила я. – Но он как-никак Великий Замбини, так что не будем с ходу отмахиваться. Кстати, у него есть некоторые идеи относительно его нынешней участи. Вот, глянь-ка…
И я протянула ему старый конверт, сплошь исписанный мелким почерком Замбини.
– Он сказал, эти записи чего доброго помогут нам справиться с заклинанием.
– Которое наложил Могучий Шандар?
Я кивнула.
– Ничего особо хорошего, – сказал Перкинс, ознакомившись с записями Замбини. – Похоже, его накрыло заклятием с динамическим ключом. То есть он автоматически меняется каждые две минуты. В какой-то момент это лебединое озеро на закате, потом – колпицы в дельте Ориноко… Пароль еще и меняется от самого факта, что кто-то подобрался к нему. У заклятия, которое держит Моугониху в камне, пароль статический, но мы даже с ним справиться не смогли. А тут динамика.
Некоторое время мы все молчали.
– Троллей-то видела? – спросил Тайгер.
– Двух, – ответила я. – Прикиньте, они считают нас паразитами.
– Мы их тоже как-то не особенно любим…
– Я не в переносном смысле, а в самом прямом! Они считают нас вредными животными, которых надо уничтожать. Люди для них – как для нас кролики, которые плодятся без меры и портят поля. Только не пушистые и относительно милые, а гадкие, вредные и заразные.
– Вот как, – сказал Тайгер, который, будучи сиротой Войн Троллей, испытывал к этим существам особенный интерес. – Значит, наши вторжения туда были еще худшей тратой жизней, денег, времени и ресурсов, чем мы привыкли полагать?
– Похоже на то…
Я посмотрела на часы. Одиннадцать с четвертью. Срок, данный нам Бликсом, истекал в полночь.
Я спросила Перкинса:
– Ты обсуждал с нашими жителями предложение Бликса?
Он вытащил из нагрудного кармана записную книжку.
– Народ у нас, конечно, странноватый, но мнение свое высказывает прямо и непредвзято… – И он сверился со своими пометками. – Я сумел опросить только двадцать восемь из них. Монти Вангард окаменел, Таинственный Икс и Забавный Запах из шестьсот сорок второй слишком туманны, Нечто из триста сорок шестой ответило на стук в дверь угрожающим звуком, а Ящеромаг просто пялился на меня и ел насекомых…
– Вполне в его духе, – заметила я.
– А я вообще не уверен, что Нечто из триста сорок шестой – действительно чародей, – вставил Тайгер. – И Запах тоже!
– Кто выяснять пойдет? – спросила я. – Ты?
– Ну ладно, – уступил Тайгер. – Предположим, они чародеи. Иначе до завтра будем разбираться.
– За исключением вышеуказанных граждан, – продолжал Перкинс, – контингент единодушно предложил использовать документы Бликса в качестве туалетной бумаги и заявил, что скорее дружными рядами впадет в окончательный маразм и поумирает, питаясь гнилой капустой, выдохшейся горчицей и жиром из-под пирожков вместо масла…
– А разве сейчас они не этим примерно занимаются? – спросил Тайгер.
– Что только доказывает их приверженность существующему порядку вещей, – подытожила я.
– Верно, – кивнул Перкинс. – И еще практически все заявили, что полностью доверяют решению менеджера «Казама».
– Вот это плохо, – сказала я. – Замбини-то по-прежнему нет.
