– Почти сотня со мной, пять десятков на стенах. Надо контратаковать.
Рыцарь лишь покачал головой, не соглашаясь с мнением командира.
– Как ты это сделаешь? – спустя секунду поинтересовался Карл. – Ворота в дыму, мы задохнёмся.
– Забудь про ворота. Через них ни мы, ни руссы пройти не смогут. Когда горелые брёвна рухнут, там будет завал. Мы поступим иначе, захватим их штурмовую башню.
– Ульрих, ты в своём уме? Проще снова бросить горшки со смолой да запалить её к чёрту.
– Я-то в своём. Руссы на этот раз поступили умнее. Доски блестят на солнце, значит, их полили водой. Карл, ты лучший мечник ордена. Когда на башне опустится мостик, запрыгни на него и освободи верхнюю площадку. У тебя получится. Ты только продержись там, а когда основные силы новгородцев подтянутся, их ждёт сюрприз.
Гаврила Алексич, сидя на коне, в окружении своих друзей, заметно нервничал. Скорость, с которой приближалась башня к замку, была черепашья. На восточной стороне повалил чёрный дым и раздались радостные крики.
– Тяжело ползёт. Ну кто ж так толкает? Нельзя было обозников привлекать, ленивы они. Говорил я тебе, Пахомушка, не послушал меня.
– Нечего было доспехи на харчи менять. Пусть отрабатывают, – огрызнулся Ильич.
Новгородцы с горем пополам преодолели трамплин и почти подвели осадную башню, оставалось всего несколько метров, но в этот момент поскользнулась одна из лошадей. Конструкция, удерживаемая обозниками, не покатилась вниз каким-то чудом. Щитоносцы успели подпереть её своими телами, однако сдвинуть махину с места, сил не хватало.
– А-а-а, пропади всё пропадом! – Гаврила хлестнул коня и помчался к замку.
За своим боярином устремился отряд из десяти телохранителей, со знаменем войска. Подскакав к башне, Алексич спешился, перекинул круглый щит за спину, осёк острым ножом ремни упавшей лошади и вцепился в оглоблю, толкая изо всех сил вперёд. Башня словно почувствовала, что ещё пару шагов, и её перестанут мучить, поддалась, сдвинулась с места и замерла, почти соприкоснувшись с бревенчатой стеной донжона.
Бах! Бах! – Молотобоец забил в землю кол, фиксируя осадную технику.
– Вперёд, православные! За мной! – Гаврила вбежал в чрево башни.
Вятко и Микола не отставали от боярина ни на шаг. Так, втроём, и оказались они на верхней площадке. Пару секунд перевести дыхание, поправить амуницию, выставить перед собой щиты и шагнуть навстречу смерти. Как только они приготовились, снизу раздался топот. Наверх втиснулись два телохранителя с взведёнными арбалетами.
– Вятко, выбивай подпорку, с богом! – Мостик с треском рухнул на стену, разнося в щепки хлипкий навес крыши.
Упавшие доски ещё дрожали, а два вражеских болта впились в крепкие щиты новгородцев. Стрелки Карла разрядили оружие, надеясь очистить место для рыцаря, но не вышло. В ответ выстрелили руссы, сразив кнехтов, оказавшихся на линии огня.
Карл, стоявший прямо по центру, немного замешкался. Два оруженосца, находившихся по обе стороны от рыцаря, свалились с громким криком, зацепившись за его одежду, удерживая на месте. В это мгновение клубок из трёх тел одновременным прыжком сбил ливонца с ног. Лучший мечник ордена оказался на четвереньках. Получив удар мечом по шлему, кое-как отбил второй выпад, чуть не лишившись руки, и принял бы смерть, кабы на помощь не пришли несколько наёмников Ульриха, закрыв своими телами поверженного рыцаря и давая ему возможность подняться.
– Назад! – зарычал кнехтам разъярённый своей неудачей Карл.
То, что это было сказано уже трупам, ливонца не беспокоило. Перед ним был враг, которого он собирался убить. Руссы перехитрили его, сумев не только защитить свою башню, а даже проникнуть на боевую площадку донжона. Если немедленно что-то не предпринять, то судьба опорного пункта обороны предрешена.
Гаврила Алексич почувствовал, как хлопнули по нему два щита, прикрывавшие его с боков. «Молодцы ребята, оберегли», – пронеслось в голове витязя. Короткий разбег и прыжок на огромного немца, стоявшего прямо перед ним. «Мертвяк», – заранее решил Гаврюша, но не тут-то было. Лезвие новгородского клинка ударило по шлему. В последний момент противник неожиданно присел, и вместо рассечённой или свёрнутой головы брызнули только искры. От таранного удара троицы немец свалился с ног. Микола успел пырнуть здоровяка остриём своего меча, задел плечо, но большего достигнуть не удалось. На пути встали два кнехта, выставив вперёд маленькие щиты. Вятко сбил меч левого, Алексич принял коварный удар по ногам второго на щит и сильным, рубящим, как колуном по чурбаку, ударом рассёк ключицу ливонцу с отбитым в сторону мечом. Микола расправился с последним, поразив того в открытую шею. За пять секунд боя новгородцы расчистили место для остальных штурмующих, вот только упавший немец очухался, вскочил на ноги и что-то пролаял. Его меч просвистел перед глазами Гаврилы с такой стремительностью, что боярин даже не успел среагировать.
– Прижимаем его! – крикнул Алексич своим бойцам. – Матёрый волчара.
Новгородцы сделали одновременный шаг вперёд, окружая рыцаря, и нанесли по удару. Каков бы мастер ни был, но отбить три меча одновременно, когда возможности для уворота практически нет, невозможно. Гаврюша бил сверху, наискось, дружинники – по бокам. А рыцарь и не думал защищаться. Полагаясь на крепость доспеха и скорость, Карл перехватил меч двумя руками, нанеся страшный удар по центральному воину, стараясь проскочить между двумя остальными. Шесть наёмников, толкающихся позади, как-нибудь справятся с двумя руссами. Сталь со свистом разрубила окантовку выставленного вперёд щита, развалила его, взрезала меховой налатник рассекла кольчугу, останавливаясь в человеческом теле. Одновременно с этим резкая боль в области шеи заставила Карла вскрикнуть. Русский меч, словно не заметил доспеха, вошёл в тело на всю свою ширину, напитываясь кровью. Рыцарь сквозь прорезь шлема видел, как его удар достиг цели, но руки уже не держали оружия, а ноги отказывали идти вперёд. Два воина упали одновременно. Мёртвый Карл и раненый Гаврила Алексич.
Удары Миколы и Вятко пришлись в пустоту. Немец был настолько быстр, что сумел ускользнуть, напав на боярина. Мгновение, и Гаврила выпустил застрявшее в теле рыцаря оружие из руки, завалился на недавно убитого им кнехта.
– Гаврила Алексич! Живой? – прохрипел Микола, наклоняясь к боярину, пока Вятко прикрывал обоих, отгоняя воодушевившегося было неприятеля.
– Живой, только дюже больно. Задел меня схизматик. Руки не чувствую. Стяг на башне укрепите, слышишь, стяг… – Алексич потерял сознание.
Вслед за ударным клином командира, размахивая секирами и фальшионами, полезли Гаврюшины телохранители, растекаясь в разные стороны уничтожая всё на своём пути. Свиреп и беспощаден русский воин в атаке. Напор был настолько стремителен, что высунувшийся с нижнего этажа в люк немец сразу захлопнул его, не давая руссам спуститься вниз.
– Пахомушка, смотри! Стяг с медведями на башне! Ай, да молодец Гаврюша. Утёр всем нос. – Сбыслав на радостях так хлопнул Ильича по плечу, что тот чуть не свалился с лошади.
