– Я, конечно, влюблюсь, но не женюсь, – сказал он.
– Ведь за такие речи стоит высечь человека!
– Потому, – продолжал он, – что я бы желал, чтобы любовь моя длилась вечно, по крайней мере, в воображении, сохраняя божественную чистоту и силу. Брак уничтожает любовь именно потому, что дает ее.
– О! О! – сказала я.
– Отлично! – заметила его мать, пока нелюдимый оратор краснел, смущенный собственными словами.
А в это время я смотрелась в зеркало и подрезала челку, сделавшуюся слишком длинной.
– Вот вам, – сказала я Паше, бросая ему прядь золотистых нитей, – я даю вам это на память.
Он не только взял их, но даже голос у него задрожал; а когда я хотела отнять их, он так уморительно посмотрел на меня, как смотрит ребенок, завладевший игрушкой, которая кажется ему сокровищем.
Я дала ему читать «Коринну», и он ушел. Коринна и лорд Мелвиль пешком переходят через мост Св. Ангела… «Когда я переходил через этот мост, – говорит лорд Мелвиль, возвращаясь из Капитолия, – я в первый раз долго думал о вас». Я не знаю, что есть особенного в этой фразе… но я буквально замерла, прочитав ее вчера вечером. Впрочем, я всегда бываю так поражена, когда прочитываю ее.
Не говорили ли и мне чего-нибудь подобного? В этих немногих простых словах заключается какая-то волшебная сила, может быть, это их простота? Или же это ассоциация?
20 октября
В восемь часов утра, в серую погоду, мы уже отправились на охоту. Земля была покрыта легким слоем снега, как лицо m-me Б. пудрой. Мишель привел свою стаю борзых собак. Как только мы выехали в поле, я села верхом, не снимая шубки, которую я перевязала вокруг талии ремнем; мне дали держать трех собак.
Иней, снег, лошади, острые мордочки борзых собак – все это радовало меня; я торжествовала.
Паша тоже ехал верхом и был очень любезен, что к нему совсем не идет и смущает меня. Но этими переменами настроения нельзя пренебрегать.
– Паша, есть одна личность, которая меня страшно стесняет (успокойтесь, это не тетя Т.), и мне хотелось бы избавиться от этой личности приличным образом.
– Хорошо, располагайте мной.
– Правда?
– Попытайтесь.
– Честное слово? И вы ничего не скажете?
– Честное слово, никому ничего…
Благодаря нескольким словам, которыми мы обменялись, между мною и «зеленым человеком» установилась известного рода связь.
Мы иногда говорим между собой шепотом, по-английски, в отсутствие его матери.
Паша пытался продолжать быть любезным. Но я дала ему поцеловать обе мои руки, прочесть стихотворение Виктора Гюго и вообще обращалась с ним как с братом, кто он и есть на самом деле.
23 октября
Вчера, усевшись в карету, запряженную шестеркой, мы уехали в Полтаву.
Переезд был веселый. Слезы в час отъезда из родительского дома вызвали всеобщие излияния, а Паша воскликнул, что влюблен безумно.
– Клянусь, что это правда, но не скажу в кого.
– Если вы влюблены не в меня, – воскликнула я, – то я вас проклинаю. Моим ногам было холодно, он снял свою шубу и покрыл мне ноги.
– Паша, побожитесь, что скажете мне правду.
– Клянусь!
– В кого вы влюблены?
– Зачем?
– Мне это интересно, мы родственники, я любопытна, и потом… Это меня забавляет.
– Видите, это вас забавляет!
– Конечно, но не понимайте меня в дурном смысле; я интересуюсь вами, и вы хороший человек.
– Вы смеетесь, а потом будете насмехаться надо мной.
– Вот вам моя рука и мое слово, что я не смеюсь.
Но лицо мое смеялось.
– В кого вы влюблены?
– В вас.
– Правда?
– Честное слово! Я никогда не говорю так, как говорят в романах, и разве нужно падать на колени и говорить кучу глупостей?
– О! Мой милый, вы подражаете кому-то, кого я знаю.
– Как хотите, Муся, а я говорю правду.
– Но это безумие!
– Да, конечно, и это-то мне и нравится! Это безнадежная любовь, а мне это и нужно. Мне нужно страдать, мучиться, а потом… мне будет о чем думать, о чем сожалеть. Я буду терзаться, и в этом будет мое счастье.
– Молодо-зелено!
– Молодо? Зелено?
– Но мы брат и сестра.
– Нет, мы двоюродные…
– Это одно и то же.
– О, нет!
Тогда я принялась дразнить моего поклонника. И всегда не тот, кого я ищу!
Я уехала с Полем, отослав Пашу в Гавронцы. На станции мы встретили графа М., и он оказал мне несколько незначительных услуг.
Меня разбудили на третьей станции, и я, вся заспанная, прошла мимо графа и слышала, как он сказал:
– Я нарочно не засыпал, чтобы видеть, как вы пройдете.
Меня ждали в Черняковке, но я была так разбита, что сейчас же легла спать.
Дядя Степан и Александр с женами и детьми пришли ко мне, когда я уже легла.
Мне хочется вернуться к моим! Уже здесь я чувствую себя лучше. Там я буду спокойна.
Я видела мою кормилицу Марфу.
24 октября
У меня не было детства, но дом, в котором я жила ребенком, мне симпатичен, если не дорог. Мне знакомы все люди и предметы. Слуги, переходившие от отца к сыну и состарившиеся в этом доме, удивились, увидев меня такой большой, и я бы предавалась приятным воспоминаниям, если бы не была занята следующими соображениями.
Меня называли мухой, но я не могла выговорить х и говорила «мука». Мрачное совпадение.
Я видела во сне А. в первый раз после отъезда из Ниццы.
Доминика с дочерью приехали сегодня вечером; я писала им утром. Долго сидели в столовой, которая соединяется с залой посредством арки, без всякой драпировки.
Мое платье «Agrippine» имеет большой успех. Я пела, не переставая ходить, чтобы преодолеть этот страх, который всякий раз охватывает меня, когда я начинаю петь.
К чему писать? О чем мне рассказывать? Я, вероятно, навожу отчаянную скуку… Терпение!
Сикст V был только свинопасом, и Сикст V сделался папой!
Будем писать дальше.
Тетя Леля вносит точно струю воздуха из Рима… Мне казалось, что мы только что вернулись из оперы или с Пинчио.
Громадная библиотека дедушки представляет большой выбор любопытных и редких сочинений. Я выбрала из них несколько, чтобы читать с тетей Лелей.
26 октября
