Веге пришлось немного отклониться влево, чтобы широченные плечи Щенка не задевали его, когда тот двигается. Момоа не надел наплечники, и было видно, какие у него массивные, мускулистые руки.
Голден наконец закончил блевать и устремил на Вегу убийственный взгляд (эффект оказался несколько снижен: глаза его были мутными, а кожа приобрела зеленоватый оттенок).
— Тебе конец, салага!
— Можешь особо не утруждаться, — заметила Галлахер, — я его сама уложу.
— Успокойся, — сказал Вега, — через три минуты с тобой все будет в порядке. Поверь мне.
— Поверить тебе?!. - спросила Галлахер. — Да я тебя убью!
— Уймись, Галлахер, — вмешался Боулз. — Голден несколько месяцев держал это в себе.
— Да, салага молодец. Заставил Голдена позеленеть. Зеленый поделился зеленью. — Момоа засмеялся собственной остроте.
Остальные солдаты тоже.
— Офигенно смешно, Щенок! — Галлахер перевела сердитый взгляд на Момоа.
Сидящий с другой стороны от Веги Бродер тихо произнес:
— Это было умно.
С невозмутимым видом Рикардо ответил:
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Ты Вега?
Обернувшись, он увидел невысокую женщину с большим носом и проницательными карими глазами. Бронекостюма на ней не было, а на рукавах рабочей одежды имелось две нашивки. Вероятно, канцелярский работник, подумал Вега. За исключением обслуживающего персонала все на «Гуроне» были в скафандрах. Кроме того, в руках она держала коробку, а пехота обычно не занималась доставкой.
Момоа улыбнулся женщине, и на сей раз его улыбка оказалась приятней.
— Как дела, капрал Сильверстейн?
— Лучше, если я дышу через рот в твоем присутствии, рядовой Момоа. — Она снова посмотрела на Вегу. — Ты не ответил.
Поглядев на свою грудь, Рикардо ухмыльнулся:
— Если я не Вега, значит, кто-то должен выдать мне новый бронекостюм.
Сильверстейн закатила глаза.
— Здорово, еще один умник чертов.
— Это лучше, чем быть тупицей, так всегда говорит мой отец.
— О, — воскликнула Галлахер, — вот почему он герой войны. Он изобрел все эти глупые штампы.
Сильверстейн бесцеремонно грохнула коробку перед Вегой:
— Это твое. Если что-то неисправно, приходи ко мне. Не обращайся к квартирмейстеру. Они там все разломают, понял? Пойдешь в квартирмейстерскую службу — я ни за что не отвечаю.
— Если что, приходить к вам, понял.
— Хорошо. — Она посмотрела на Момоа. — Я получила ответ на твой запрос.
Здоровяк наклонился вперед, и его глаза стали как тарелки.
— И?…
— Как я тебя и предупреждала, они сказали: «Нет». «Джи-Ди-3» не были одобрены для обычного использования.
— Да, как будто Момоа обычный, — заметил Боулз.
— Как бы то ни было, — ответила Сильверстейн, — ты не сможешь получить это оружие по меньшей мере еще месяц. Извини.
Не похоже было, что она слишком сожалеет. Момоа сердито забурчал. Вега спросил у Бродера:
— Ротный писарь?
— Да, Мемо.
— Ее зовут Мемо? — хихикнул Вега. Боулз быстро ответил:
— В лицо ее так называть не стоит. Она терпеть этого не может. — Он нахмурился. — По крайней мере, мне кажется, что она этого терпеть не может. Так или иначе, я на своей шкуре не проверял. Никогда не беси ротного писаря. Это наш девиз.
Вега, в котором отец воспитал уважение к обслуживающему персоналу, молча согласился. Однако кое-что по-прежнему вызывало его любопытство.
— Я и не знал, что «Джи-Ди-3» уже готовы.
Боулз вздохнул:
— Видимо, еще не готовы. Похоже, ты не получишь свое ОО, Щенок.
Нахмурившись, Вега спросил:
— Что?
Бродер объяснил:
— Огромное оружие. Щенку грустно, он хочет самое большое оружие из того, что доступно.
Момоа стукнул мясистым кулаком по скамейке:
— Черт! Я так хотел получить его! В нем должен быть гранатомет!
— Да, — тоскливо протянул Боулз, — представляю, как будет выглядеть нодец после того, как ему снесет башку одна из таких штуковин.
Голден хмыкнул:
— Да ладно, Щенок, тебе прекрасно подойдет «Джи-Ди-2», которая у тебя на груди.
— Это не одно и то же! — Момоа едва не рявкнул.
Закатив глаза, Голден произнес:
— Ты будешь жить. — Затем улыбнулся: — Наверное.
— Эй, — воскликнул Боулз, — похоже, ты жив.
— Да, по правде говоря, давно я себя так хорошо не чувствовал. Спасибо, малыш.
Вега хихикнул:
— Не за что. И меня зовут Вега, а не «малыш». — Он всю жизнь был «малышом Хавьера Веги», не хотел больше слышать это слово из пяти букв.
Судя по виду Момоа, он напряженно о чем-то думал.
— Мы могли бы называть тебя Тошнотиком.
Галлахер сразу же отреагировала:
— Мне нравится.
Прежде чем Вега успел возразить, сержант Гудьер, все это время сидевший на краю скамейки, поднялся. В отсеке «Гурона» было пять рядов скамеек для пяти подразделений седьмой роты четвертого батальона двадцать второй дивизии. Скамьи были установлены так, что бойцы сидели по обе стороны от центра, «Альфа» и «Бета» напротив «Гаммы» и «Эпсилона».
Встал не только Гуди. Все пять сержантов были на ногах.
— Слушайте внимательно! — произнесла сержант «Альфы», бритоголовая женщина с приплюснутым носом. Что это женщина, Вега определил по ее высокому голосу и довольно большой груди. — Сейчас мы получим приказы на марш.
В центре отсека прямо над их головами появилась голограмма. Чтобы увидеть изображение, надо было посмотреть вверх. «Вот почему мы сидим лицом к середине», — понял Вега.
У парня, который появился сейчас перед ними, были нашивки капитана — вероятно, к солдатам собирался обратиться командир батальона Район Генри. У капитана были темная кожа с еще более темными веснушками под глазами и серьезные карие глаза. Хотя кепка скрывала большую часть его головы, казалось, что он лысый. Капитан только что закончил встречу с шестью другими начальниками батальонов, майором Гастингсом и строевым командиром Макнилом по разработке плана боя.
— Мальчики и девочки, у нас есть задание. Нодцы захватили Сан-Диего, и наша задача отбить его. Они вторглись на военно-морскую базу и используют Дворец съездов в качестве командного пункта. — Рядом с Генри появилось изображение Дворца съездов в Сан-Диего — массивного длинного здания площадью более двух миллионов квадратных футов, как сообщалось в тексте рядом с картинкой. — Местные войска уничтожены, и хотя, по некоторым данным, сопротивление кое-где продолжается, полной уверенности в этом нет, поэтому мы должны рассчитывать только на себя.
