— Э-э, что это такое?
Разговаривая словно с маленьким ребенком, администратор объяснила:
— Это ключ. Он вам потребуется, чтобы попасть в номер.
— Извините, просто я… там, откуда я, нет такого. У нас на дверях биосканеры.
— Мило, — ответила, одаривая ее испепеляющим взглядом, администратор с совершенно неискренней улыбкой.
С этого момента Аннабелла возненавидела процесс регистрации.
Целых пять минут она пыталась разобраться, как пользоваться этим дурацким ключом, — просить помощи у кого-то из персонала она, естественно, не стала. Открыв наконец дверь, Аннабелла привела себя в порядок, и Патель проводил ее обратно в гараж. На этот раз их ждал не автобус, а фургон, принадлежавший, по словам Пателя, ведомству мэра. В какой-то момент Аннабелла испугалась, решив, что ее везут в одну из зараженных тибериумом развалюх, поскольку фургон, выехав на окраину города, затормозил возле обветшалого здания. Оказалось, однако, что резиденция мэра располагается в большом особняке на другой стороне улицы. Аннабелла нашла это несколько странным. Ее внимание привлекли непонятные устройства, размещенные вокруг развалюхи. Девушка предположила, что они каким-то образом сдерживают распространение тибериума. Потом она запросит информацию о них у электронного помощника, а пока просто снимет их на камеру.
Особняк показался Аннабелле старомодным. Она подозревала, что его построили в девятнадцатом веке, после гражданской войны, в ходе которой значительная часть города оказалась сожженной силами Союза.
[18]
Огромный гараж, примыкающий к одной из стен дома, относился к более позднему времени и, совершенно очевидно, был спроектирован ВОИ. Особняк окружали вооруженные до зубов бойцы ВОИ в полной броне.
Аннабеллу проводили в роскошный обеденный зал. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, а под ней стоял покрытый желтой кружевной скатертью стол на дюжину человек. Опустив взгляд, Аннабеяла увидала, что ножки стола похожи на деревянные. Это стоило записать на камеру — она не помнила, когда в последний раз видела настоящую древесину.
Еда в основном была традиционной кубинско-китайской, ничего особенного, но довольно вкусно. К удивлению Аннабеллы, Лебниц подал ее сам. Широкоплечий, не толстый, с темными с проседью волосами, мэр напоминал гигантского медведя.
В ответ на обращение «ваша честь» Лебниц тихонько засмеялся, и его щеки затряслись над воротником старомодной рубашки.
— Мы не придаем большого значения всей этой официальной галиматье, мисс By. Здесь меня называют просто Моне.
— Что ж, в таком случае, Моне, меня зовут Аннабелла.
Подняв бокал вина, Лебниц слегка наклонил его в сторону гостьи.
Одна из сотрудниц мэра, моложавая женщина, возраст которой выдавали только морщинки в уголках глаз, сказала:
— Вы так и не ответили на вопрос, мисс By. Зачем вы сюда приехали?
Сладко улыбаясь, Аннабелла произнесла:
— Вообще-то вопрос был иным. Меня спросили, о чем будет мой репортаж. Ответ на оба этих вопроса одинаковый: «Дабл-Ю-Трн-Эн» хочет, чтобы я сделала материал о жизни в Желтой зоне.
Бледный мужчина, сидящий напротив Пателя, посмотрел на нее как на сумасшедшую.
— Что это значит? Наша жизнь — это наша жизнь.
Прежде чем ответить, Аннабелла обмакнула кусочек ло-мейна в чесночно-цитрусовый соус и положила его в рот.
— Да, но люди в Синих зонах ничего о ней не знают. Я уж точно не знаю. Представьте мое удивление, когда в гостинице меня регистрирует человек, а затем я должна пользоваться ключом, чтобы попасть в свой номер.
— В Синих зонах делают не так? — спросил Лебниц.
— Там все автоматическое.
— Это несколько выходит за рамки нашего бюджета.
— Понятно. — Аннабелла проглотила еще немного ло-мейна и продолжила: — К тому же многие Желтые зоны находятся в руках Нод. Я точно не знаю, но думаю, что «Дабл-Ю-Три-Эн» хочет показать, как вы, ребята, боретесь с тибериумом, выступая на стороне ВОИ.
Женщина, утверждавшая, что Аннабелла не ответила на вопрос мэра, пробормотала:
— Мы боремся не с тибериумом.
— Что-что? — спросила Аннабелла.
— Ничего, — быстро ответила женщина. — Полагаю, вы все записываете?
— Да, конечно. Мне сказали, что я могу…
— Все в порядке, Аннабелла Териз всегда ведет себя как заноза в пальце, — быстро произнес Лебниц, глядя на Териз. — Нам нечего скрывать.
Чувствуя необходимость сменить тему, Аннабелла спросила:
— Моне, мы сейчас в резиденции мэра?
Лебниц хихикнул:
— Полагаю, что можно так сказать. Я имею в виду, это место, где сплю я, моя жена и другое семьи.
— Какие «другие семьи»?
— Это большой дом, Аннабелла, и он безопасен, даже несмотря на беду, которая случилась на другой стороне улицы. Мы не можем позволить, чтобы в нем оставались неиспользуемые помещения.
— Сколько людей здесь живет?
— Сейчас пятнадцать семей.
Аннабелла моргнула.
— Где они?
Лебниц тихонько засмеялся, и его щеки снова затряслись.
— Большинство наверху. Некоторые отлучились по работе или другим делам.
— Это обычное явление?
— Наверное. — Лебниц пожал плечами. Аннабелле показалось, что сидящие за столом нервничают — за исключением Териз, которая выглядела разъяренной. Интересно, они считают, что она лукавит, говоря о своих планах, или, может, им не нравятся камеры?
— Вы упомянули о беде на другой стороне улицы. Расскажите подробнее.
Сделав глоток вина, Лебниц откинулся на спинку стула.
— Что ж, об этом стоит рассказать. Видите ли, это, вероятно, лучший пример того, какова жизнь в наших краях.
Аннабелла смотрела прямо на Лебница: она хотела, чтобы он попал в кадр и каждое его слово было зафиксировано. Учитывая замешательство окружающих, она решила ограничиться камерой, встроенной в очки.
— Там жила дюжина семей, примерно как здесь. Пара ребятишек возились, как это делают дети, и один из них умудрился разбить окно. Обычно окна оснащены ставнем, который автоматически опускается и защищает дом. К сожалению… в общем, это оборудование оказалось не таким современным, как утверждает «ПТЗ».
— ПТЗ? — Аннабелла предположила, что это компания, устанавливающая упомянутое оборудование.
Робко улыбаясь, Лебниц ответил:
— Извините, думал, все знают, кто такие «ПТЗ».
