Затем он заметил, что Такеда все еще лежит на асфальте. Наклонившись, Рикардо помог ученому подняться.
— Пойдемте, док. Пора возвращаться домой.
Капрал Исемби пытался что-то сказать, но лишь беспомощно стонал. Дисплей сообщал, что его бронежилет понес значительный ущерб от стрелкового оружия, но системы автоматического восстановления включились и будут полностью функциональными через семь минут. К сожалению, ему потребовалось несколько минут, чтобы прочитать эту информацию, поскольку буквы плыли у него перед глазами.
«Наверное, я контужен или что-то в этом роде. Как этот проклятый язычник смог увидеть меня?» Кем бы ни был солдат, стрелявший в него и Войскунского, он сумел увидеть их обоих. «Неужели ВОИ улучшила свое снаряжение?»
Исемби испытывал дискомфорт, словно лежал на остром камне. Спустя секунду ему удалось дать дисплею соответствующую команду, и тот показал, что его несет на своем плече солдат ВОИ. Головорез этот бежал по окутанной пылью улице Сан-Диего.
«Я пленник».
Быстрое сканирование показало, что они захватили и Войскунского, а также спасли Такеду. «Мы не справились».
Функция самоуничтожения еще не была восстановлена, но Исемби горел желанием воспользоваться ею при первой же возможности.
— Это пленники? — послышался чей-то голос.
Расширив область сканирования, Исемби увидел, что несущий его головорез разговаривает с человеком в звании строевого командира.
— Да, сэр!
— Отнесите его в помещение для пленников. Пусть посмотрит, что мы с ними сделали.
Исемби увидел, что его и Войскунского заносят в войсковой транспорт. У Братства была информация об этих самолетах, но никто не знал, что у них внутри. Он настроил свои сканеры так, чтобы они улавливали как можно больше. Исемби не был уверен, сможет ли он передавать информацию на какой-либо из приемников Братства, но он сделает все возможное, прежде чем лишит себя жизни. Наблюдая за тем, как Войскунского уносят в помещение для пленников, Исемби молился Кейну, чтобы рядовому хватило ума поступить так же.
— Сэр, — произнес другой офицер, — не следует ли снять с них броню?
Услышав это, Исемби начал паниковать.
— На мой взгляд, она сильно повреждена, но, возможно, вы правы. Рядовой, снимите с него броню.
— Есть, сэр.
Довольно резким движением рядовой бросил Исемби на палубу. У капрала все сжалось внутри, но броня защитила его от удара.
Ответ на запрос показал, что функция самоуничтожения пока еще недоступна. «Это не так уж важно» — самодовольно подумал Исемби. — Вряд ли эти глупцы смогут обойти систему безопасности бронекостюма». Если ему повезет, это животное попытается снять броню, и в результате ему оторвет руку взрывом, а сам Исемби будет в полной безопасности.
— Подожди, Щенок, — произнес другой голос. — Эта штука взорвется. Подожди-ка секундочку.
— Отвали, Компьютерщик, — огрызнулся тот, кого назвали Щенком. — Я не собираюсь их трогать.
Исемби просканировал всех головорезов ВОИ в помещении. Тот, кого называли Компьютерщик, был капралом по имени Попадопулос — об этом говорила нашивка на его жилете, — и его броня отличалась от той, что носили остальные. Вероятно, это нестроевой солдат. Здоровенного рядового по прозвищу Щенок звали Момоа. Двое других, в соответствии с базой данных бронекостюма Исемби, были строевой командир Майкл Макнил и майор Гастингс — вероятно, один из заместителей Макнила.
Затем дисплей отключился.
В панике Исемби попробовал активировать его. Без толку. Он видел теперь лишь потолок палубы. Капрал попытался пошевелить рукой и обнаружил, что не может.
— Что ты сделал? — громко крикнул он.
— Вырубил все твои системы, — ответил Попадопулос, и Исемби мог лишь представить самодовольную улыбку язычника. — Теперь, браток, ты просто носишь мертвый груз. Щенок, хочешь выполнить почетную обязанность?
Момоа навис над пленником.
— С удовольствием.
Исемби почувствовал себя бананом. Здоровяк рядовой схватился за броню на его плече и начал дергать ее, срывая кусок за куском. От мощных рывков язычника лопались провода, по сторонам разлетались искры. Когда с Исемби сняли шлем, он увидел еще одного солдата ВОИ. «Боулз» — так было написано на жилете. Он держал оружие у коленей пленника. Исемби догадался: если он пошевелится, ему прострелят колено.
Момоа продолжал срывать броню кусок за куском, а Попадопулос собирал их, приговаривая, с каким удовольствием он примется изучать технологию Нод.
У Исемби в душе все кипело. Ему не удалось погибнуть на поле боя, а теперь эти язычники не позволяют ему лишить себя жизни, чтобы не мараться их грязью. Если он попытается бежать, они просто покалечат его, но не позволят умереть.
Через считаные минуты Исемби остался в одном нижнем белье, и Момоа рывком поставил пленника на ноги, едва не вывихнув ему плечи.
Макнил смерил взглядом почти голого Исемби, затем покачал головой:
— Без брони он лишь обычный человек, не правда ли?
— Нет, сэр, с этой ерундой на руке он не обычный человек, — горько ответил Боулз. — Она делает его одним из них, сэр. Разрешите вырвать ему коленные чашечки.
— Отказываю, рядовой, — резко ответил Макнил. — Капрал наш пленник, и с ним будут обращаться должным образом. Может быть, кто-то и считает, что Женевская конвенция устарела, но в цивилизованном мире мы обращаемся с пленными как с людьми.
«А все наши пленники — язычники, и обращаться с ними нужно как с неверными», — подумал Исемби, но промолчал. Ему нечего сказать этим людям.
— Веди его, — приказал Макнил и зашагал вперед.
Здоровяк рядовой, подталкивая Исемби в спину, повел его по коридору к взлетно-посадочной палубе. Исемби пытался запомнить все, что видел, — от приборов до расположения кресел, на тот случай если ему удастся передать эту информацию Братству. Он не нарушит свой долг перед Кейном и их общим делом.
Только почувствовав тяжесть в ногах, словно какая-то сила вдавливала их в палубу, Исемби понял, что самолет взлетает. Он и не подозревал, что технология ВОИ шагнула так далеко вперед, и это против воли произвело на него впечатление.
— Поверните его сюда, рядовой, — велел Макнил головорезу Момоа.
Тот крутанул Исемби, затем развернул его лицом к иллюминатору. Сопротивляться было бессмысленно, ему бы просто свернули шею. Что ж, по крайней мере он сможет посмотреть на океан.
Зрелище, представшее его взору, оказалось еще лучше.
Город, который он видел день назад, когда они прибыли, стал едва узнаваемым. Здания повреждены, некоторые совершенно разрушены. На месте Дворца съездов зияла теперь дымящаяся воронка. А там, где была гордая и величественная военно-морская база, служившая первой линией обороны Западного побережья Соединенных Штатов, образовался кратер. Над океаном поднимался пар.
