— Черт, браток, — говорил Зайпс, — ты только один день в роте и сразу получил напиток героев.
Вега, посмеиваясь, ответил:
— Это пустяки, мне просто повезло.
Момоа шевельнулся, собираясь в четырнадцатый раз похлопать Вегу по спине, но тот увернулся. Момоа, пивший уже шестую порцию водки, казалось, ничего не заметил.
— Вся служба солдата зависит от везения. Видишь ли, везение — это когда ты возвращаешься домой живым. А невезение — когда погибаешь.
Сильверстейн, неспешно потягивая пиво, заметила:
— Очень глубокая мысль, Момоа.
Момоа кивнул:
— Спасибо, капрал Сильверстейн. Ваши слова много значат.
Прежде чем Сильверстейн успела съязвить в ответ, Вега спросил:
— Слушайте, Попадопулос, а что вы вообще здесь делаете?
Грек допил остатки своего узо
[26]
и поставил стакан на барную стойку.
— Что, я недостоин пить с настоящими солдатами?
— Нет, — ответил Вега с широкой улыбкой, — я просто удивлен, что вы не погрузились с головой в изучение снятого с пленников оборудования Нод.
Попадопулос с горечью ответил:
— А не во что погружаться. — Он подал знак бармену — несколько растерянному капралу, который, видно, не ожидал такой толпы в среду вечером, — налить еще один стакан узо. — Как только «Гурон» приземлился, большие шишки в корпусе технической поддержки наложили на него свои грязные ручищи. Я передал им свои заметки, но они их скорее всего проигнорируют и сделают по-своему. — Он усмехнулся, когда бармен протянул ему еще одну порцию выпивки. — Думаю, они просто разберут его по кускам, но, черт возьми, я свой долг выполнил.
Подняв стакан с текилой, Вега произнес:
— Что ж, тогда выпьем за инженерный анализ.
— Правильно, правильно! — воскликнул Момоа. — Я даже это слово произнести не могу.
Смеясь, Вега спросил:
— В пьяном виде или в трезвом?
— И в том, и в другом, — пояснила Сильверстейн, прежде чем Момоа успел ответить.
В разговор вступил Зайпс:
— Я чего-то недопонимаю.
— Что именно, Зайпс?
— Это ведь клуб для офицеров, да?
— Так указано на двери, — заметил Момоа, показывая на дверь, хотя надпись, о которой он говорил, находилась с другой стороны. Взмахнув рукой, он облился водкой, но не заметил этого.
Демонстративно глядя на свой рукав, Зайпс произнес:
— Ну, я вообще-то не офицер. Никто из вас тоже. Сержанты вон там, — он показал на Гудьера и Гнайзду, сидящих за столиком с капралом, которого Вега не знал, — они, может быть, офицеры, но мы-то нет. Почему мы здесь?
Вега пожал плечами:
— Отец говорил, что ходил в офицерский клуб с того момента, как записался в армию. Думаю, всем на это плевать.
— Ладно, почему тогда заведение называется клубом для офицеров?
Никто не смог ответить.
— Будь я проклят, если знаю! — воскликнул Момоа.
— Это тайна, — взвыл Бродер.
Сильверстейн посмотрела на Вегу:
— Кто твой отец?
Зайпс одарил ее звериной усмешкой:
— Я твой отец, дочка.
— Сначала волосы отрасти, — презрительно ответила Сильверстейн.
Зайпса подняли на смех, он казался задетым.
— Тебе не нравится моя стрижка?
— Уверена, что в девятом тюремном корпусе, где тебя так подстригли, это последний писк моды.
Вега засмеялся:
— Не связывайся с ротным писарем, Зайпс. Мой отец и об этом всегда говорил.
Прежде чем Сильверстейн успела что-либо добавить, Гудьер начал постукивать по своему стакану. В офицерском клубе стало тихо.
— Я хотел бы предложить тост.
Вега покраснел, решив, что сержант опять будет говорить о проявленной им храбрости при спасении доктора Такеды из лап злобных нодцев. Как-никак три предыдущих тоста были как раз об этом.
Гуди, однако, преподнес сюрприз.
— За мужчин и женщин подразделения «Эпсилон» седьмой роты четвертого батальона Двадцать второй пехотной дивизии. Мне сообщили незадолго до прибытия в этот борде… — несколько солдат при этих словах захохотали, — что «Эпсилон» понесло наименьшие потери среди всех подразделений во время операции в бывшем Дворце съездов Сан-Диего.
Раздались радостные возгласы. Кто-то крикнул:
— Мы лучшие!
Вега выпил, но от этого стал еще трезвее. Перед его мысленным взором снова пронеслись образы Келерчана, Голдена, Липински и всех остальных. То, что парни из «Эпсилона» отлично справились с поставленной задачей, наполняло его гордостью, но если они лучшие, значит, остальные подразделения понесли огромные потери. Более половины солдат четвертого батальона погибли, двадцать процентов были ранены.
Рикардо повернулся лицом к бару и спиной к Зайпсу, Сильверстейн и Попадопулосу.
Бродер наклонился к нему:
— С тобой все в порядке?
— Пустяки, я просто… — Он допил остатки текилы и резко поставил толстодонный стакан на пластиковую барную стойку. — Если они хотели разбомбить там все к чертям собачьим, почему не сделали это, прежде чем мы лишились половины наших ребят?
— Ты хочешь сказать, что Такеда должен был погибнуть?
Вега пытался сосредоточиться.
— Еще раз?
Бродер повторил вопрос.
— Нет, конечно нет, просто… А как гражданские в выставочном зале?
— Никого не было. Я разговаривал с одним своим приятелем из второй роты — зал взорвали, но людей там не было. Они устроили в нем командный пункт, поскольку его легко было защищать. Наверное, они считали, что весь огонь будет сосредоточен на военно-морской базе.
Вега кивнул:
— Понятно. Значит, никто из штатских не погиб.
Покачав головой, Бродер ответил:
— Нет. Погибли только солдаты Нод и сочувствующие идеям Братства.
— Хорошо.
— Смирно!
Вега вскочил. Кое-кто из солдат поступил так же, хотя большинству из них это далось с трудом. Обернувшись, Вега увидел, что в клуб вошел строевой командир Макнил вместе с капитаном Генри, лейтенантом Опал и другими офицерами, которых Вега не знал.
— Да ладно, парни, вольно. — Макнил покачал головой. — Я ищу человека часа.
Его взгляд заскользил по присутствующим и остановился на Веге. Макнил направился к нему.
