Скажи этому сукиному сыну, что буду скупать их до тех пор, пока не получу пятьдесят один процент акций его компании, и тогда я дам ему пинка под зад, – я с трудом перевел дыхание. Сердце мое колотилось как бешеное. – А еще скажи ему, пусть не думает, что я блефую, потому что даже если он зароется в какой-нибудь чертов бункер, я все равно отыщу и уничтожу его, – пошарив в ящике стола, я нащупал портфель, в котором лежал пакет с кокаином, и было в этом пакете не меньше фунта.
– Послушай, я сделаю все, что ты скажешь, – ответил Вигвам Слабак. – Только хорошенько подумай. Ты самый умный парень из всех, кого я знаю, но сейчас ты явно действуешь… не вполне рационально. Как твой адвокат, я не советую тебе предавать ваше соглашение оглас…
Но я не дал ему договорить.
– Мать твою, Энди, позволь мне сказать тебе кое-что: ты, мать твою, не имеешь понятия, до какой степени мне наплевать на комиссию, чтоб ее и все такое прочее.
На этих словах я открыл портфель, вытащил из стола игральную карту и подцепил краешком порцию кокса, достаточную для того, чтобы оглушить синего кита. Затем высыпал его на поверхность стола, нагнулся, окунул нос в порошок, глубоко втянул его носом и продолжил:
– Мне, мать твою, наплевать и на этого ублюдка Коулмэна, – я говорил, а мое лицо было облеплено белым порошком. – Он копал под меня четыре года, мать его, да так ни хрена и не накопал! – Я пару раз встряхнул головой, пытаясь избавиться от тумана, который уже заволакивал мне мозги. – У него нет никакой возможности взять меня за задницу с помощью этого соглашения. Для Коулмэна такое немыслимо. Он человек чести, поэтому захочет прихватить меня на чем-то
реальном. Ну типа как Аль Капоне взяли за неуплату налогов. Так что хрен с ним, с Коулмэном!
– Ясно, – буркнул Вигвам. – Но я хотел попросить у тебя кое-что.
– Что именно?
– У меня в последнее время напряг с деньгами, – выдержав эффектную паузу, произнес мой личный адвокат. – Знаешь ведь, Дэнни перекрыл мне кислород, когда запретил пустить в ход «тараканью» стратегию. В конце концов, я до сих пор жду оформления брокерской лицензии. Не мог бы ты пока что выручить меня?
Невероятно! Я ушам своим не верил. Мой собственный эскроу-агент разводит меня на бабки! Вот сукин сын!
– Сколько тебе нужно?
– Не знаю, – едва слышно пискнул Вигвам. – Может, пару сотен тысяч?
– Идет! – рявкнул я. – Дам тебе четверть миллиона, если прямо сейчас позвонишь этому сукиному сыну Мэддену, а после мне и сообщишь, что он скажет, – Злой, как черт, я швырнул трубку, не попрощавшись. Потом снова окунул лицо в кокаин. Телефонный звонок раздался минут через десять.
– Ну, что сказал этот сукин сын? – прорычал я.
– Тебе это не понравится, – предупредил Вигвам. – Он отрицает, что подобное соглашение вообще существует. Говорит, что это было бы незаконно, и он уверен, что ты ни за что не пошел бы на то, чтобы предать подобное гласности.
Я глубоко вздохнул, пытаясь сдержаться.
– Стало быть, он решил, что я блефую, так?
– Скорее всего, – ответил Вигвам. – Но он сказал, что предпочитает договориться по-дружески. И предлагает тебе
выкупитьу него акции по два бакса за штуку.
Разминая затекшую шею, я быстро сосчитал в уме, сколько это будет. Если я заплачу ему по два доллара за акцию, значит, он ограбит меня почти на 13 лимонов, и это только акции; но у него оставался еще миллион моих опционов по цене использования около семи долларов за штуку.
Сегодняшняя стоимость опционов – тринадцать долларов – означала, что их можно прямо сегодня продать за шесть. Вот вам и еще шесть миллионов. То есть он рассчитывает кинуть меня на 19 лимонов! Странно, но я даже не очень злился. В конце концов, я знал это с самого начала, с того самого дня, когда сам же предупреждал Дэнни, что Стиву нельзя верить ни на грош. Собственно говоря, по этой самой причине я и заставил Стива подписать это эскроу-соглашение и передать мне акционерный сертификат.
Да и с чего бы мне злиться? В конце концов, это недоумки из Национальной ассоциации дилеров по ценным бумагам толкнули меня на кривую дорожку. У меня не оставалось выбора, кроме как вывести свои активы, якобы передав их Стиву, но я принял все меры предосторожности – подготовился к любой неожиданности. Мысленно перебирая в памяти историю наших отношений, я не нашел ни единой ошибки. И хотя трудно было отрицать, что являться в офис под кайфом – не самый разумный поступок, но все же это был лишь повод, а не причина. Стив так или иначе постарался бы избавиться от меня; мое пристрастие к коксу лишь дало ему удобный предлог.
– Ладно, – уже спокойнее проговорил я. – Я скоро уезжаю в Саутхэмптон, так что давай вернемся к этому в понедельник утром. Можешь больше не звонить Стиву. Просто подготовь все нужные документы для покупки акций. Пора перейти к военным действиям.
Саутхэмптон! Здесь обитают только сливки общества! Да, да, именно здесь теперь располагался мой новый загородный дом – прямо на взморье! Пришло время двигаться дальше, а Вестхэптон на придирчивый вкус Герцогини был слишком уж
плебейским. Кроме всего прочего, там было полным-полно евреев, и я был уже по горло сыт ими, хотя и был одним из них. Донна Каран (еврейка, но высший сорт) купила себе дом к западу от Вестхэмптона, Генри Крейвис (тот же случай) – к востоку. Выложив 5,5 миллиона (и это еще недорого), я стал обладателем очаровательного серо-белого особняка в постмодернистском стиле площадью десять тысяч квадратных футов на Мидоу-Лейн, самой фешенебельной улице на планете. Фасад дома выходил на залив Шайнкок; из окон в задней части дома был виден Атлантический океан; закаты и восходы каждый день окрашивали его в немыслимые оттенки алого, желтого, оранжевого и голубого. Словом, дом был поистине великолепен – настоящее логово Дикого Волка.
Проезжая кованые ажурные ворота моего поместья, я чуть не лопался от самодовольства. Еще бы, я сижу за рулем новехонького ярко-синего «бентли» стоимостью 300 000 баксов! А в бардачке достаточно кокса, чтобы поставить на уши весь Саутхэмптон!
Я был тут только однажды, месяц назад, когда дом еще стоял без мебели, – заехал вместе с Дэвидом Дэвидсоном, одним из своих деловых партнеров. Конечно, именовать его «партнером» было жестокой шуткой, учитывая, что я при каждой встрече с трудом мог припомнить, как его зовут. Но как бы там ни было, этот Дэвидсон был владельцем брокерской фирмы под названием «Ди Эл Кромвелл», куда перебежала часть бывших стрэттонцев; но главное, что мне в нем нравилось, – это то, что он тоже подсел на кокаин. В тот вечер, когда я показывал ему мой новый дом, мы с ним первым делом завернули в «Гранд Юнион» и прикупили пятьдесят баллончиков взбитых сливок «Редди Вип». После чего приехали ко мне, уселись прямо на пол и оттянулись по полной – пшикали из баллончиков прямо в ноздрю и вдыхали закись азота – веселящий газ, который входил в состав этой дряни в качестве пропеллента. Просто чума – особенно если чередовать это с понюшками кокаина.
